Измена. Я тебя прощаю
Шрифт:
— Слушай, ты, Салават рыжий …
Я закатила глаза и дёрнула за руку Венера. Эти их вечные перепалки на тему: почему это Лёша Иванов — брюнет с раскосыми, карими глазами, а Венер Гималетдинов замазывает веснушки и красит волосы в чёрный цвет.
Прибила бы их сейчас обоих…Без них тошно.
— Уф алла, — рядом останавливается наш трюкач Ришат.
И у него сразу же перед носом нарисовался кулак нашего администратора:
— Проставляешься, когда прилетим. И это ты ещё легко отделался. — ставит его
Он поспешно кивает и вытирает рукавом пот со лба.
— Малыш, — тут же хлопает его по плечу Лёшка, — иди давай в хвост, к девочкам. Заодно и подружку себе по футону (японский матрац) там присмотри. Настал твой звёздный час. — разворачивает его лицом к хвосту очереди и подталкивает в спину.
На последней вечеринке, наш Ришат перебрал и ходил со всеми делился своими переживаниями: как это так, вот он уже год в коллективе, а так ни с кем из девочек и не переспал…
Теперь его постоянно по этому поводу подкалывают все кому не лень: и парни и девчонки. Бедный Ришат.
Я проследила за ним взглядом. Вроде нормально его девочки приняли.
Мы так все вместе и зашли в самолёт: я, Венер, Зубайда и Лёшка. Все вместе и расселись. Больше никто ко мне не подходит. Рисковать никто не хочет. Даже не представляла никогда, что прятаться буду за спиной нашего администратора, боялась её всегда. А сегодня она мой щит. Без неё не вытянула бы всё это, и без Венера.
Душа дико боли. В клочья просто разорвана.
Руки к груди прижимаю, чтобы не так больно было, отворачиваюсь в окно, наблюдаю, как самолёт заходит на взлётную полосу. Побыстрее бы уже взлетели. Оставить хочется всё здесь и забыть…
Нам лететь почти двое суток, с двумя пересадками: в Дубаи и в Джакарте. Надо отдохнуть обязательно. Иначе не выдержу.
Венер укладывает меня, накрывает двумя пледами. Я холодная, как ледышка. Никак согреться не могу.
— Налей ей чуть-чуть коньячку, — Зубайда передаёт Венеру бутылку Hardy.
Ничего себе у нас администратор гурман. Я даже в себя немного пришла от этого открытия. Я не очень хорошо разбираюсь в алкогольных напитках, но папа Пети, большой знаток и ценитель. Когда мы гостим у них, он всегда меня утаскивал в свои погреба и долго и подробно рассказывал о своих приобретениях. А ещё и попробовать мне всё это наливал.
Хорошие они у него. Очень их люблю.
Hardy мне даже нравится. Знаю этот коньяк. Его конечно лучше в бокале употреблять и после еды, в качестве дижестива, но даже без бокала, сейчас, аромат распространяется невероятный.
Венер наливает мне в одноразовый стаканчик. Не пожалел. Плеснул от души.
— Пей давай, страдалица наша. Не стесняйся, все свои. Сколько не выпьешь, я допью.
Я глянула на Зубайду: ни один мускул на её лице не дрогнул. Показалось только, что глаза её смеются. Может она не такая уж и зануда?
Вдохнула
Коньяк обжигает слизистую, но тут же наполняет меня своим теплом и насыщенным ароматом грецкого ореха, гвоздики, дуба и душистого перца. Тепло приятной волной растекается по телу.
Допить всё не смогла. И глотка хватило. Отдала стакан Венеру.
Он не глядя, опрокидывает в себя всё, что там осталось и садится рядом.
— Попробуй уснуть, отдохнуть тебе надо. Я откину кресло, как только взлетим. Пушиночка наша — пристёгивает меня и поправляет пледы.
Закрываю глаза. Но уснуть не получается.
Проваливаюсь в какое-то забытьё.
И там слышу его голос, дыхание его…
Вздрагиваю…
Просыпаюсь вся мокрая…
Венер начинает меня гладить, покрывало поправлять, успокаивать и я опять проваливаюсь в какую-то яму.
Он приглашал меня на свидания. Самые настоящие. Это были первые мои настоящие свидания.
Мы ходили с ним в кино, в рестораны или просто гуляли. Иногда он возил меня за город или ещё куда-нибудь.
Я почти никогда не знала, когда он приедет. Но всегда ждала. Он звонил всегда неожиданно. И я делала всё возможное, и даже невозможное, чтобы освободить время и побыть с ним.
Сначала это были редкие свидания: раз в две недели или даже в три, потом свидания стали чаще — почти каждый день. Я была счастлива…
А потом он меня поцеловал. Поцеловал по-настоящему и… пропал.
Я считала недели, дни, часы и минуты, а его всё не было. И я не знала, что мне делать.
Мне хотелось позвонить ему и спросить: почему? Что я сделала не так?
Или доехать до его работы, встать где-нибудь в сторонке и наблюдать за ним. Узнать, что он делает, с кем встречается… Или может он уехал? Или заболел? — нет, лучше уехал.
Но каждый раз, когда руки чесались, и больше невозможно было терпеть, я выключала телефон и прятала его от себя. И ни разу не проехала мимо его офиса, как бы сложно для меня это ни было.
Родители всё настойчивее тиранили меня по поводу знакомства с перспективным и, главное, подходящим мне по всем параметрам, женихом. А я всё тянула и тянула. Не могла даже представить, как я буду целоваться с кем-то другим, кроме него …и жить. Как я буду жить с другим? Мне никто больше не нужен. Уж лучше одной.
А когда я уже почти перестала его ждать, он приехал. Приехал за мной на работу. С огромным букетом роз. Тех самых, которые я очень люблю. Я говорила ему об этом. Говорила, что мне не нравятся большие розы, они мне кажутся пафосными и очень серьёзными. Мне нравятся: маленькие, нежные, с невероятно сладким ароматом.