Измена. Я только твоя. Лирическое начало
Шрифт:
– Почему в депрессии? – не поняла я.
Ника вздохнула, будто речь шла о ней:
– Ну, потому, что подавленная.
Я улыбнулась:
– Придумала, что загадаешь?
– У неё одно желание – дрыснуть в Америку!
– фыркнула Лёлька.
Желанием самой Лёльки было родить. А моим… стать актрисой. Такой, чтобы Витя гордился! Чтобы он приходил на спектакли с букетом в руках. Чтобы плакал, ну, или хотя бы смотрел неотрывно на сцену, где я исполняю одну из главных ролей.
– Да, представь
Мы все, втроём, были в платьях. Моё – изумрудного цвета, с разрезом вдоль правой ноги и обнажённой спиной. Ника, подобно змее, обтянулась в изящное мини. Верх абсолютно закрыт, но сквозь ткань проступают изгибы. А Лёлька, в привычной манере, оделась в крахмальные рюши. Так что фартук ей шёл! Не в пример нам двоим.
Я присоседилась к Нике, взяла сигарету из пачки.
– А что мне, всю жизнь, прозябать рядом с вами? – съязвила подруга.
– Ой, больно нужна ты нам! Ну и вали в свою Америку. Уже который год просишь у деда Мороза, а он всё исполнить не может, - насупилась Лёлька.
Ника задумалась:
– Может просить надо как-то иначе?
– Наверное, он исполняет желания только послушных девочек. Ты хорошо вела себя в этом году? – уточнила я с серьёзным видом.
Ника вздохнула:
– Не очень.
Старый год проводили, а новый был встречен весёлыми криками. Ребята открыли шампанское, половина которого гейзером вылилась прочь из бутылки, затопила салат оливье. Лёлька громко ругалась на Женьку, а тот убеждал, что доест её «мокрый салат» несмотря ни на что.
Я ощущала такое безмерное счастье! На душе было тихо, спокойно. Хоть вокруг все ругались, и музыка пела и телик кричал. А мне было так хорошо, что не высказать вслух. Потому я молчала и тихо ловила твой взгляд.
Ты поднял бокал с недопитым шампанским:
– За нас? – предложил.
И я поддержала тебя, аккуратно коснулась бокала своим, под столом отыскала прохладные ступни.
Когда первую партию тостов озвучили, мы внезапно остались одни. Женька с Никой закрылись в туалете. Лёля с Саней болтали на кухне. А мы… обменялись подарками. Я завернула машинку в фольгу, нацепила открытку.
«Моему автолюбителю», - гласила надпись внутри. А чуть ниже было написано мелким курсивом: «Люблю тебя, Нюта».
Ты долго смотрел на строку, как будто читал её снова и снова.
– Открой! – торопливо запрыгала я.
Мне не терпелось увидеть твой взгляд. Ты собирал миниатюры машинок. У тебя их в коллекции было штук десять уже. Ты показывал мне каталог, рассуждая, каких габаритов машины в реальном размере, насколько мощный у них двигатель и как обустроен салон. Такой у тебя ещё не было! Точно.
– Блин! Это же Фиат раритетной модели, девятисотого года выпуска! – ты воззрился
Я обвила руками за шею. Пальцы поймали твои завитки. Губы, жёсткие, чуть суховатые, пахли шампанским. А взгляд раболепно взирал на машинку. Минуя меня! Мне даже стало немного обидно. Я с ревностью вжалась губами в твой рот:
– Потом поиграешься с ней.
Ты усмехнулся, поставил подарок на полку. И, отыскав в общей куче тряпья свою куртку, долго исследовал правый карман.
– О! – крошечный свёрток лежал у тебя на ладони. А я не решалась присвоить его.
– Это тебе, - ты протянул, призывая поддаться.
Внутри оказался пакетик. В нём что-то сверкнуло.
– Это серебро, но сказали, оно не чернеет, - прокомментировал ты, когда я достала кулон на тончайшей цепочке. Камень был очень красивый, как капелька.
– Аметист настоящий, - ответил ты с гордостью.
– Дорогущий, наверно? – я покраснела. Представила, как ты его выбирал.
– Он в форме сердца, - сказал, игнорируя мой вопросительный взгляд.
– Действительно, - я пригляделась. Едва различимая выемка сверху меняла черты.
– Это твой оберег. Ты ж весы, - пояснил деловито.
Я надеялась на более романтичный посыл. Вроде того: «Это сердце моё! Я вручаю его тебе в знак своей бесконечной любви». Но так даже лучше! Так я сумела прогнать подступившие слёзы. Ведь никто никогда не дарил мне подобных вещей.
Магнитофон заорал благим матом! И Женька стал биться в такт рокерской музыке.
– Блин, чё это? – Ника скривилась.
– Это Нирвана, детка! – Санёк подмигнул.
– Ничё нормального нет? – попросила она.
Спустя пару минут зазвучал романтический трек.
– Объявляется белый танец! – Женька поправил футболку. Ожидал, что его пригласят.
Но Ника нахмурилась:
– Ты потный! Я не буду с тобой танцевать.
Возможно, она бы тебя пригласила. По старой привычке. Ты бы ей отказал! Ведь отказал бы? Но возможности не предоставилось. Я сама утащила тебя на «танцпол». Коим был пятачок посередине.
– Но аааааай дон вон ту фааал ин лоооов…. Уиз ю…, - подпевал ты мне на ухо. Не так мелодично, как Крис Исаак. Но голос твой, жаркий, трепещущий, отзывался в глубинах души.
– А знаешь, как это переводится? – решил козырнуть, когда сели.
– Как? – подзадорила я.
– Я и не мечтал о том, чтобы познакомиться с такой, как ты.
Я даже не думал, что мне будет нужна такая, как ты.
Нет, я не хочу влюбляться, эта любовь разобьёт моё сердце, - начал ты декларировать, обращаясь ко мне.