Измена. Яд между нами

Роми Марта

– Как я уже сказал, что ее вовремя привезли, поэтому, надеюсь, что все будет хорошо. Она пробудет в реанимации дня три, потом мы переведем ее в палату, – говорит доктор, постукивая ручкой по столешнице. – Господин Ядов, я обязан сообщить в полицию о данном факте.

– Илья Борисович, мы взрослые люди, и я не буду ходить вокруг да около. Сколько вы хотите, чтобы данная информация не вышла за пределы этого кабинета? Я хочу разобраться с этим инцидентом сам. И да, я бабушку не травил. Мне просто незачем, – смотрю в глаза врача, наблюдая, как чувство

долга борется с желанием обогатиться.

Алчность переборола, и Илья Борисович показывает мне экран телефона, на котором семафорит цифра с пятью нулями.

– Договорились. Да и еще оформите для Раи палату VIP. Хочу, чтобы после того, как ее переведут из реанимации, за ней был надлежащий уход. Пришлите свои реквизиты, – кладу на стол визитку, и стремительно выхожу из кабинета.

– Почему ты не хочешь, чтобы в этом разобралась полиция? – спрашивает Яна, стараясь идти со мной вровень.

– Потому что я не доверяю полицейским. Они меня в недавнем прошлом очень разочаровали. Я узнаю сам, кому понадобилось отправить Раю на тот свет, – больше не хочу об этом разговаривать, и благодарен Яне за то, что она вовремя прекращает допрос.

Глава 18. Янка

Тишина повисает в салоне машины, и я понимаю, что сейчас не лучшее время для выяснения отношений. Информация, которую я получила по поводу наших правоохранительных органов, наводит на мысль, что это касается моей сестры. Хорошо, я немного потерплю, а потом он все равно расскажет мне все.

– Что думаешь делать дальше? – решаюсь прервать молчание.

– Искать какая сука захотела отправить Раю на тот свет, – зло отвечает Герман. – Сейчас приедем, дам задание службе безопасности.

– Но ты же понимаешь, что это кто-то из ближнего круга? – осторожно говорю я. – Если ее травили уже давно, то это могут быть только свои.

– Понимаю. Не дурак, – тихо говорит Ядов, потирая переносицу. – Перетрясу всех, но найду.

Я накрываю рукой его сцепленные пальцы и слегка сжимаю. Сейчас, мне кажется, что поддержка ему очень важна. Герман расцепляет пальцы и благодарно накрывает мою ладонь.

– Мы справимся? – он с надеждой смотрит мне в глаза.

– Конечно, – сейчас не хочется заострять внимание на его “мы”, ободряюще улыбаюсь я.

– Спасибо, – от его слов становится как-то тепло на душе.

Дома нас уже ждет начальник службы безопасности. Крепкий мужчина лет пятидесяти, с густой шевелюрой посеребренной сединой, цепкими, черными, как буравчики, глазами. Он сосредоточенно выслушивает отчеты охранников, которые несут службу в доме, пока мы движемся от машины к крыльцу.

– Владислав Викторович, здравствуйте. Давайте пройдем в кабинет, – бросает Ядов, пожимая мужчине на ходу руку.

Вся дружная компания направляется на второй этаж, и я еле поспеваю, подстраиваясь к широким мужским шагам.

–

Яна, ты, может, хочешь отдохнуть? – поворачивается ко мне Герман, явно стараясь избавиться от моего присутствия.

– Нет. Я с тобой, – говорю, просачиваясь в первых рядах в кабинет. С удовольствием плюхаясь в кресло, наблюдая явное неудовольствие Ядова. А фиг ты угадал, не пропущу я самое интересное.

– Владислав Викторович, на Раю совершено покушение. Она сейчас в реанимации. Доктор сказал, что через три дня переведет ее в палату, – вижу, как Герман волнуется, он нервно крутит в руках карандаш. Кладет его на стол, снова берет и начинает крутить.

– Мы выставим охрану, – четко, по-военному, выдает начальник службы безопасности.

– Это само собой. Тут другая проблема. Раю отравили. Ее травили на протяжении довольно продолжительного времени. Понимаешь, о чем я говорю? – Ядов поднимает глаза, и тяжелым взглядом обводит кабинет.

– Ближайшее окружение, – после непродолжительной паузы веско говорит Владислав Викторович.

– Вот именно. Влад, прошу, найди, кто это сделал, – карандаш с хрустом ломается в пальцах. – Найди.

– Все сделаю, Герман, – Владислав Викторович подает знак своему заместителю, и они быстро выходят из кабинета.

– Ты знаешь, никогда не думал, что буду чувствовать себя настолько беспомощно, – Ядов смотрит в никуда, глаза пустые и безжизненные. – Она всегда меня раздражала, поучала, продавливала. Всегда хотела, чтобы я поступал так, как она считает правильным. А вот сейчас понимаю, насколько это все незначительно и насколько глупы мои обиды.

Я молчу, боясь спугнуть его исповедь. Почему-то мне его очень жаль. Хочется обнять, утешить, поддержать. Как-то совсем не о том думаю, одергиваю я себя.

Мне на телефон приходит сообщение, что вышел новый репортаж нашей конторы, я машинально нажимаю на просмотр и подхожу к Герману, присаживаясь на край стола. Телефон располагаю так, чтобы нам двоим было хорошо видно такое интересное кино.

– Господин Ядов, несомненно, неуравновешенный человек, – разбитыми губами вещает Артур, сидя в инвалидном кресле в приемном покое больницы. – Теперь у меня нет сомнения, что именно он убил свою жену.

– Как это произошло? – с интересом спрашивает так называемая корреспондентка, которая еще недавно бегала по офису, поднося кофе. Видать, у Артура совсем плохи дела, если доверил этой тупице брать интервью.

– Мы с женой решили помириться, а он ворвался в квартиру ее родителей, избил меня, уволок жену, хотя она пыталась меня защитить и выгнать его. Но он словно сорвался с цепи, и мы никак не могли ему противостоять.

– Какой великий актер погибает, – говорю я с издевкой.

– Боже мой! Как вы думаете, ваша жена жива? – лепечет эта дурочка, глядя на Артура как на божество.

– Даже не знаю, – сокрушенно вздыхает бывший. – Яночка, сообщи, где ты сейчас. Я тебя спасу.

– Боже, какой стыд, – выдыхаю я, закрывая лицо руками. – Это же надо так опуститься.