Измена
Шрифт:
— Да, Эмма, — отдышавшись спустя продолжительное время, принимаю входящий вызов. — Что ты мне названиваешь?
— Что? Что?! Ты рехнулась, что ли? Ханна, закрой уши. Где тебя черти носят? Мы думали с Хлоей, что уже что-то случилось! — орет мне в ухо подруга, сотрясая телефон.
— Я… Я у друга… — ничего лучше не придумав, глажу непослушные волосы Хьюго, который уткнулся головой мне в обнаженную грудь в попытке отдышаться.
— Ах, ты у друга? Ну тогда продолжай веселиться, думаю, твой сын — сильный мальчик и самостоятельно справится без поддержки родной матери на его первом в жизни матче! — она отключается,
Нет…
* * *
Если спросить меня, как за считанное время я добралась на максимальной скорости до школы Джеймса, мчась по трассе и обгоняя всех и каждого, отвечу так: «Не помню. Не знаю. Не понимаю».
Выбегаю из автомобиля на ватных ногах, чувствуя и ощущая в голове лишь вакуум, остро переживая внутреннюю беспомощность, а также невозможность вернуть время вспять, чтобы все исправить.
Ливень, начавшийся, вероятно, уже после того, как я оказалась в клубе, продолжается, бесперебойно ударяясь об асфальт и разлетаясь на миллионы маленьких частичек воды. Еле добежав на сбившихся ногах до стадиона, сквозь пелену, застилавшую глаза от потока слез, вижу своего мальчика, ужасаясь представшей взору картине.
Весь с нитки промокший, грязный и такой маленький. Один. С мячом. Рад ли он был своему выигрышу или же огорчен поражению? Хотелось прямо сейчас сгрести его в охапку и вымаливать очередное прощение, покрывая миниатюрное личико поцелуями, согревая своими объятиями. Мысли летят одна за другой чередой, а я не могу попросту сделать и шагу к нему, боясь реакции настроенного ребенка.
— Джеймс… — еле слышно шепчу, не удержавшись от нового потока слез. Однако он, очевидно, услышал меня, раз тут же повернулся. Все это происходит словно в замедленной съёмке.
Вижу выражение его личика, которое в секунды сменилось с чувства облегчения на удивление, а после на задумчивость. Затем и вовсе злостью. Посмотрев куда-то в сторону позади меня, я непроизвольно тоже оборачиваюсь и вижу Хьюго, который по непонятной мне причине оказался здесь, хотя я ехала одна, без него. Господи, только не это…
Смотрю в глаза сына, в которых читается злость вперемешку с непониманием. Его взгляд прожигает нас обоих, а я только сейчас понимаю, что сын, вероятно, чувствует себя преданным и брошенным собственной матерью. Джеймс смотрит то на меня, то на Хьюго… Недетским взглядом. Вовсе не детским…
— Сынок, я…
— Я тебя ненавижу! Я вас обоих ненавижу! Не хочу тебя видеть! Ты бросила меня… Не подходи! — срывается на крик, и я вижу, как он содрогается всем телом, рыдая от моего ужасного проступка. Из-за меня. Все из-за меня…
— Солнышко, пожалуйста! — делаю в его сторону уже более уверенные шаги, как он тут же срывается с места, убегая в сторону здания школы.
— Джеймс! Остановись! Я все тебе объясню! — тоже сорвавшись с места, несусь что есть мочи за ним, в попытке остановить, вымаливая прощение.
Добежав до здания, начинаю оглядываться по сторонам, четко слыша собственное ускоренное сердцебиение, буквально задыхаясь от накатившего приступа страха. Там же выход на трассу… — Господи! Джеймс!!! Где ты?
Услышав визг колес вырулившей из-за угла машины, я резко оборачиваюсь, затаив дыхание. И вдруг…
— Не-е-е-ет… — кричу, раздирая окончательно голосовые связки
Ощущение времени просто перестает существовать для меня. Вовсе. Мир будто остановился, замер! Пребывая в коматозном состоянии, смотрю с диким ужасом в одну точку, не зная, как пошевелиться и что делать. Мне кажется, что прошло бесконечное количество времени, когда вокруг нас уже собрались люди и спасательная бригада.
Настигшее чувство страха мгновенно и без промедления парализовало мое тело, безжалостно разорвав сердце на части…
Прости меня…
ГЛАВА 26
ДЖОЗЕФИН
Массачусетская клиника общего профиля, расположенная в Вест-Энде — третьей старейшей больнице общего профиля в Соединенных Штатах Америки, сейчас навевала некий дискомфорт и абсурдность от всей сложившейся ситуации. Разглядываю изнутри огромное десятиэтажное здание, делая это далеко не первый раз, и вновь отмечаю, что здесь везде и всегда абсолютная чистота, а современное оборудование, установленное в каждой палате, несколько тормозит тревожные мысли.
— Спасибо тебе, — тихо, еле слышно шепчу охрипшим от слез голосом. — Если бы не ты, то… — не успеваю договорить, как Хьюго нежно обхватывает мое лицо своими покалеченными, но уже обработанными руками, прислонившись лбом ко лбу, словно дыша мной.
— Он же твой ребенок. Я бы не простил себе, если бы из-за меня ты лишилась сына, детка, — переполненная всевозможными эмоциями и готовая разрыдаться то ли от облегчения, что Хьюго оказался рядом и успел вовремя схватить Джеймса, тем самым, не дав ему угодить под колеса автомобиля, то ли от осознания всего, что произошло сегодня в совокупности. Хотя… Не только сегодня.
Увидев, как Джеймс обернулся на звук быстро приближающейся машины, застыв на месте, я испытала как будто все чувства разом. И ступор, и головокружение, а затем сильно учащенное сердцебиение, которое сопровождало тело до сих пор. Меня пробил озноб, а легкие, казалось, и вовсе перестали функционировать. В попытке вдохнуть хотя бы минимальное количество кислорода, организм срабатывал иначе, вызывая одышку.
Несмотря на то что Хьюго вовремя оказался поблизости и спас мою крошку, мой смысл жизни, невыносимая утрата о мысли, что могло случиться, если бы… Вызвало сильное потрясение и душевную боль, раздирающую всю душу, несравнимую ни с чем. Разве что приближенно с тем чувством, когда я потеряла в детстве родителей, а после и бабушку. Если бы не стало Джеймса, то дальнейшее мое существование в этом мире просто не имело бы смысла.
— Сильно болит? — осматриваю руки парня, покрытые ссадинами и кровоподтеками. У него вдобавок ко всему ушибы на теле без переломов, легкое сотрясение, разбита губа и разорвана кожа на лице рядом с бровью, что непременно оставит на этом месте видимый шрам. Все это оттого, что он, прикрывая своим телом сына, кубарем покатился по земле, принимая все удары.
Но вместо ответа брюнет лишь оставляет на моих губах легкий поцелуй, как бы говоря этим жестом, что переживать не стоит.
— Черт, — нервно выдыхаю и смотрю в сторону двери палаты, где сейчас Эмма осматривает со своими коллегами Джеймса. — Почему так долго? Она же сказала, что все в порядке! — подрываюсь с места, измеряя небольшой больничный коридор своими шагами.