Измена
Шрифт:
— Джеймс! Нет! Рид, давай быстрее! Джеймс! Рид! Джеймс! — гремели трибуны, разнося все перед собой и подскакивая при этом на ноги в порыве бушующих, накаленных до предела эмоций, которые так и рвались наружу.
— Защита в лице Блэйка рухнула, и Кэмпбелл перехватывает мяч. Он вырывается вперед, отталкивает в сторону своих противников. В десяти ярдах нет ни одного игрока из команды соперников. Наш капитан прорвался. «Челмсфорд» берется за два очка. Нужно всего два очка, чтобы хотя бы выровнять счет!
Джеймс двигался будто в прострации, все перед его глазами расплывалось. На миг ему показалось,
— Что? Что происходит? Чарльз Рид сбивает с ног своего главного соперника! Нет! Но все же мы должны признать, что тактика тренера команды соперника довольно-таки хороша. Рид устремляется вперед и… Это же… Это тачдаун! Боже мой! И команда «Белмонт» зарабатывает еще четыре очка, одерживая безусловную победу!
— Да! Нет! Это нечестно! — слышится со всех сторон под свист судьи, который показывает жестом, что игра окончена.
— Со счетом «двадцать шесть — двадцать» команда «Белмонт» вырывается в лидеры и становится бесспорным чемпионом в этой жаркой схватке двух команд! Но у «Челмсфорд» еще все впереди, ведь через несколько месяцев состоится следующий матч в гонке за кубок!
Подхватив парня на руки, команда Джеймса дружно помогает ему подняться на ноги, похлопывая молча капитана по грязной спине в знак поддержки. Слышны были где-то рыдания, местами ругательства и крики. Но больше всего был слышен у входа в школу резкий звук тормозящей машины, из которой со всех ног мчалась девушка, расталкивая всех вокруг. К своему сыну…
— Спасибо всем за такую волнующую игру! Прекрасные команды! Всех поздравляем. Чарльз Рид — юная звезда среди футболистов своего возраста!
После проведенной церемонии награждения уже под ливнем каждый из игроков и болельщиков покидал поле. Кто звонко обсуждая прошедшую игру, а кто и вовсе не замечая своего капитана. Тренера из-за потока людей тоже нигде не было видно.
И лишь мальчишка с синими глазами цвета морской глади, опустошенный собственным поражением и чувством стыда, до сих пор выискивал глазами, но уже в менее напряженной обстановке, своего самого любимого человека.
Сейчас он видел лишь все тех же: Эмму, Ханну, Хлою, спешивших вслед за всеми в здание школы в надежде, что Джеймс будет ждать их у входа. Но он стоял на месте и думал… Где же мама?
Несмотря на проигрыш, на осуждение в глазах товарищей, возможно, тренера. Несмотря на ливень. Несмотря на боль в теле и начавшийся кашель… Он все равно стоял до последнего на поле и ждал… И ждал… И ждал свою маму.
Еле добежав на сбившихся ногах к стадиону, пред Джозефин предстало пустое открытое поле. Капли сильного ливня стекали по волосам и телу девушки. Сейчас было невозможно разглядеть ее слез на лице. Перед ней в самом центре поля стоял спиной человек, которого она предала… Забыла… Ее маленький сын! Ее любимый Джеймс!
Хрупкое тело мальчишки содрогалось от порыва ветра. Он весь стоял промокший до нитки, грязный от падений на землю. Даже такая внушительная форма не спасала ребенка от образовавшихся свежих ссадин, ушибов и синяков. Голова сильно болела от резкого падения. Но было больнее ребенку по другой причине… Болело что-то
Волосы мальчика стали намного темнее, по которым, точно так же, как и с формы, стекали капли дождя. Наблюдая за промокшим сыном, девушка хотела немедленно подойти и поскорее увести сына в тепло, согревая его в своих любящих материнских объятиях. Но она стояла и боялась сделать лишний шаг, испытывая уже знакомые чувства, но все же такие новые… Она издала горький всхлип, боясь реакции собственного ребенка.
— Джеймс… — прошептала почти безмолвно девушка, еле сдерживая новый поток нахлынувших слез, еще больше разъедающий кожу словно от серной кислоты. Сердце так и ныло, так и изнывало, заставляя ненавидеть себя всем своим естеством.
Услышав свое имя, мальчишка понял, кому принадлежит этот голос. И вдруг… Повернувшись, Джеймс увидел ее… Вот она… Его мама. У него возникло ощущение, что весь его мир медленно рушится на глазах… Почему она так сделала? Только и вертелось повторяющейся цепочкой в голове.
Увидев позади девушки знакомого парня в кожаной куртке, который понравился ему как очень хороший друг, мальчишка все понял…
Моя мама, мой самый важный человек в жизни, бросила меня…
И что-то в его глазах скользнуло, обдавая тело матери холодом. Его взгляд был ни тем, что она знала. Ни тем, каким он смотрел на нее прежде. Это был взгляд полный по-взрослому неприязни и обиды.
Ливень уже громко ударялся об асфальт, разлетаясь на миллионы маленьких частичек воды, будто в замедленной съемке. Словно невластное время вот-вот и хочет остановиться, чтобы предоставить возможность что-то изменить, кому-то что-то доказать.
ГЛАВА 25
ДЖОЗЕФИН
(тринадцать часов до начала футбольного матча)
Запах пыли и грязи вперемешку с другим неприятным зловонием кружит голову, спирая дыхание практически полностью. Повернувшись, вижу пять тел… И вдруг совершенно неожиданно слышу какой-то громкий звук, слишком знакомый…
Резко распахнув глаза, понимаю, что уснула в гостиной. Чертов сон, чертова Аманда… Похоже, я здесь и отключилась. Обхватываю тяжелую голову руками. Она сейчас просто-напросто расколется пополам, а этот звонок лишь усиливает боль вдвойне. Словно отбойным молотком бьет и бьет по голове. Нашариваю рукой телефон, в момент беру его в руки. Посмотрев мельком, что за сволочь звонит мне в такую рань, отвечаю далеко не дружелюбным тоном.
— Чего тебе? Ты на часы смотрела? Шесть утра, Дастин!
— Джоз, Майкл все-таки сделает мне предложение! Информация проверенная! — визжит радостно в трубку Хлоя, усиливая боль в висках.
— Ты его пытала, что ли? — принимаю сидячее положение, пытаясь переварить в голове услышанную новость.
— Скоро состоится выставка наша с Полом, а эта коробочка от Тиффани не давала мне покоя после ваших с Эммой идиотских предположений о брелоке вместо кольца.
— Пожалуйста, только не говори, что ты все-таки заглянула в нее, — откупорив бутылку с водой, делаю глоток живительного эликсира, спотыкаясь попутно о бутылки из-под кубинского рома.