Изменить все (Свое отражение)
Шрифт:
– Расскажи ей сама. Желательно сегодня.
Каллисто кивнула.
«Габриель… потом странное возвращение из мира мертвых… а теперь эти гости из Агафы… что она сделала не так?» - думала Зена, глядя на жрицу. Каллисто думала о чем-то своем… хотя Зена прекрасно знала, о чем она думает…
Чуть позже выяснилось, что во время их отсутствия Идии стало плохо. Габриель сказала это с таким видом, что даже Зене стало не по себе: но неужели их присутствие что-то изменило
– Где она? – Каллисто взглянула на сына, который тут же подошел к матери и взял ее за руку:
– У себя в комнате. Ей уже легче. Проводить тебя?
– Лучше пусть Зена проводит. Я решила рассказать ей обо всем… медлить нельзя. Мне нужен человек, который тоже прошел через это.
– Может завтра? – предложила Дея.
– Нельзя ждать! Так сложились обстоятельства… Ты со мной?
Зена кивнула.
Идия, бледная и явно ослабшая, лежала на своей кровати. Каллисто подошла к дочери и села рядом с ней, взяв девочку за руку:
– Прости что не была с тобой…
– Ничего. Хорошо, что ты теперь здесь.
– Идия… прости… но я должна сказать тебе кое что. Прямо сейчас. Лучше, если это буду я.
– О чем ты? – девочка нежно коснулась челки своей матери. Зена невольно улыбнулась.
– О себе… о своем прошлом.
– Я все знаю. Ты – та самая Каллисто. Но это не важно.
Казалось, Каллисто потеряла дар речи: но откуда она знает?
– Геката рассказала мне обо всем. Тогда, когда Ева…
– Да, я понимаю.
– Я рада, что ты изменилась. И я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя…
Зена почувствовала себя лишней. Но кто знал, что будет именно так?
– Я пока посплю. К тебе скоро придет женщина, и ты должна быть готова к встрече.
– Кто это?
– Не знаю. Она сейчас в храме.
«Та самая женщина из Агафы» - поняла Зена, готовясь снова быть рядом и поддержать. Так же, как ее поддерживала Габриель.
– Что с ней? – осторожно спросила Зена, когда девушки вышли из комнаты.
– Падучая. Это моя вина.
– Не думаю.
– Не сочти за исповедь, я и так рассказала слишком много, но виновата я.
Зена удивленно взглянула на жрицу: слишком много? Да ее все интересовало. Абсолютно все.
– Я не просто не хотела ребенка, я пыталась прервать беременность. Вот и поплатилась…
– Как? Разве возможно?
– Да, с помощью крепкого отвара некоторых трав. Он ядовит для младенца. Но на каждый яд есть и противоядие, я вовремя опомнилась. Боялась гнева Гекаты, ведь она любит детей…
Зена ненадолго замолчала, после добавила:
– Это не значит, что ты виновата. Причин может быть сотня. Может, это как раз и не повлияло…
– Спасибо. Не говори никому,
– Ты столько держишь в себе.
– Я должна быть сильной.
Женщина из Агафы, племянница больной старушки, уже была во дворце. Она о чем-то рассказывала Габриель и Дее, Ева держалась чуть в стороне.
– Вот она, - женщина повернулась к Каллисто. – Вот что, мы уходим, но я скажу тебе все!
– Можешь говорить, если тебе станет легче.
– Легче? Да как тут может стать легче, если меня воспитывала одна тетка? Если в свои семь лет я видела смерть родных? Я не помню тебя, но их крики я запомнила…
Зена взглянула на Каллисто: ответит ли? Что скажет? Но девушка была на первый взгляд спокойна. Только глаза выдавали ее чувства. Как много было в них… слишком много.
– Ты обрекла нас на смерть! Мы… мы с трудом выкарабкались! Ты хоть знаешь, как это, быть совсем одной, только с больной теткой на руках?
– Я знаю, что такое одиночество…
– Да? Не удивительно, даже странно, что теперь ты не одна. Надеюсь, ты еще почувствуешь, что значит – потерять родных!
Зена видела, как Каллисто сжала кулаки. Видела, и готова была броситься на нее в случае чего, чтобы предотвратить еще одну смерть. Ведь эта женщина играла с огнем, и именно тогда, когда Идия, любимица, радость и надежда, была в таком состоянии.
– Знаешь, я все сказала. Я уйду. И чтоб тебе втройне отозвалась наша боль! Ведь ты вряд ли знаешь, что чувствует маленькая девочка, когда на нее нападает несколько мужчин с известными целями…
– Я знаю и это…
Слишком тихо… хотя услышали все. Даже в глазах Габриель читался шок.
Женщина вышла, хлопнув дверью.
Зена тут же подошла к Каллисто, коснулась ее руки и хотела сказать что-то, но Каллисто остановила ее:
– Не спрашивай ни о чем! Не надо, – снова этот ледяной тон. Да, лучше будет промолчать…
– Это правда? То, что она сказала? – Дея вопросительно взглянула на Зену, когда Каллисто уже не могла слышать их: жрица попросила оставить ее одну и удалилась.
Зена не знала, что ответить: ходило много слухов… и эти слухи казались правдой тогда, но абсурдом теперь. Теперь, когда Зена знала ее чуть лучше. Сумела понять некоторые ее поступки, увидеть отчаяние, так тщательно скрываемое за ненавистью. То, что увидела Зена во взгляде Каллисто… это не боль, не ненависть… даже не отчаяние…
– Правда ли? Да она была шлюхой! – грубо ответила Габриель, и тут же получила пощечину от Деи. Зена даже не стала вступаться за подругу, лишь подумала, какова будет реакция Евы, услышь она такое о матери. Хотелось бы, чтобы такая же, как у Деи.