Изменить все (Свое отражение)
Шрифт:
– Кто же ведьма?
– Пока не поняла. Я еще в начале этого пути. Скорее всего, та, кто может объяснить многое, поддержать, посоветовать… как тут поддержишь, когда сам срываешься?
– Думаю, этого никто не замечает. Сегодня ты напомнила мне совсем девочку, того подростка, плачущего посреди горящей деревни. Как часто этот образ возвращался ко мне во снах. Поначалу хотелось обнять тебя, попросить прощения…
– Я не позволила бы… тогда.
– Зато позволила теперь. Кем бы ты стала, если б я
– Чтобы увидеть свет, надо знать, что такое тьма. Не вини себя.
– Ты тоже…
Девушки кивнули друг другу, понимая: не получится. Можно принять оправдания, когда ненавидишь всем сердцем. Но не сейчас…
Жрицы вернулись уже на рассвете. Зена удивилась, поняв, что Габриель была с ними.
– Вы уже здесь? – удивилась Кирка.
– А ты как думала? Кстати, почему огонь не погасили перед тем, как уйти? – «Роковая ошибка» - подумала Зена, услышав это от Каллисто.
– Так пол каменный…
– Не важно! Думать надо перед тем, как делать. И желательно головой думать!
Кирка хотела что-то ответить, но, поймав на себе взгляд Зены, замолчала: что толку спорить, когда твой оппонент прав?
Вскоре Зена заметила, что пора идти дальше. Сирра угнетала ее: город-феникс, город, восставший из мертвых… Воскресший после того, как она убила всех жителей… почти всех… нет, все же всех, но кое кто оказался сильнее смерти.
Все согласились, но Габриель лишь хмуро взглянула на Зену.
Дея, сказавшая, что давно не была в Виере, снова оставила все дела на Кирку и отправилась с ними. Ева была только рада вновь увидеть Виеру, которую помнила очень смутно. Идия не отходила от матери: вот уж кому было все равно, куда идти, лишь бы быть рядом…
На все вопросы Идии о Сирре Каллисто лишь коротко ответила, что в Сирре погибли ее родители. Зена была весьма благодарна за это: девочка была слишком доброй для того, чтобы понять все произошедшее…
Да кто может понять, почему так случилось?
Зена, заметив странное настроение Габриель, решила поговорить с ней по пути в Виеру: Каллисто все равно будет занята Идией, а Дея и Ева снова о чем-то спорили: судя по обрывкам фраз, все еще не могли определиться, чья вера правильнее.
Габриель вела свою лошадь на расстоянии от всех, поэтому Зене было не сложно остаться с ней… почти наедине. Главное быть в пределах видимости, а в остальном… поймут.
– Что с тобой? Почему такая хмурая, - спросила Зена, улыбнувшись.
– Да так…
– Рассказывай!
– Что-то быстро вы сошлись, - заметила Габриель, мельком взглянув на Каллисто, о чем-то рассказывавшую Идии, которую взяла на свою лошадь: Идия боялась ездить одна после того падения.
– Ты что, ревнуешь? – удивилась Зена.
–
– Сколько лет прошло. Поверь, теперь она – совеем другой человек.
– Не поверю…
– Когда-то и я изменилась. Изменилась благодаря тебе. Ей тоже помогли.
– Ой, кто ей помогал – так… - Габриель отмахнулась, давая понять, что и этот аргумент не принят.
Зена замолчала на какое-то время, после заметила:
– Не ты ли в прошлый раз говорила с ней всю ночь? Не ты ли плакала, когда все подумали, что она погибла?
– Я не верю ей. Она против Элая!
– Нет.
– Она молится другой богине. Элай говорил, что боги погрязли во лжи…
– Олимпийцы, Габриель. Геката не особо дружна с олимпийцами.
– Не важно.
– Каллисто уже дважды спасла мою дочь. Я просто не могу ей не верить.
– Она убила твоего сына!
– А я убила ее родителей, сделав ее такой, какой ты ее помнишь. Это я виновата, я, а не она…
– Хватит! Ты постоянно рядом с ней. Это уже слишком для врагов, Зена. Та Каллисто еще жива в моей памяти.
Зена помедлила:
– Попробуй сама стать к ней ближе. Тогда ты поймешь меня. И перестань ревновать: ты для меня значишь куда больше.
– Не заметно!
Габриель направила свою лошадь вперед, дав понять, что разговор окончен.
Прошлой ночью девушка уговорила жриц пустить ее на службу, и до сих пор была в ужасе от происходившего: как легко Дея заколола жертвенное животное… как ярко горело пламя во время проведения ритуалов… и как же страшно там было.
Но жрицам, кажется, там нравилось: все, даже Идия, которая была просто гостьей, улыбались. Этого Габриель не понимала.
Жуткий вой собак за стеной храма… голоса людей, приглушенные, как будто мираж. Шепот Идии: «не оборачивайся, если боишься»…
А когда в знак верности жрицы делали надрез у себя на ладонях… такой же порез она видела у Зены двадцать пять лет назад, когда ее подруга спасла Каллисто… а на ладони Каллисто уже шрам был, именно в том месте. Это у почти богини!
Да и жуткие эриннии, появившиеся после смерти Евы и Идии… а ведь Дея была рада этим жителям Тартара.
Зена догнала Еву и Дею, теперь уже мирно беседовавших. Дея рассказывала что-то о правилах проведения ритуала, Ева говорила, что не считает это обязательным.
– Верно, но эти правила помогают нам настроиться на нужный лад, - пояснила Дея. – А дни, в которые идет работа, намного благоприятнее для общения с Богиней: никто не может помешать.
– А если обратиться не в тот день?
– Мама говорила, что один из ее учеников сошел ума после такого эксперимента. Хотя она сама нарушала правила, но только по необходимости.