Измеритель
Шрифт:
– Врача сюда! – громко крикнул Виктор.
Максим подбежал к бойцам, опасаясь, что ранен кто-то из них, и увидел среди своих ребят в защитных костюмах лежащего прямо на снегу и катастрофически бледнеющего прямо на глазах молодого парня в черной утепленной униформе. Скинув с его плеча куртку, Док сразу понял, что охранник не жилец. Повреждена или аорта, или подключичная артерия, и жить ему осталось минут пять, а помочь в этих условиях врач ничем не мог. Мучить человека, вскрывать грудную клетку и искать поврежденный сосуд… и все это на улице, на морозе, с минимальным шансом на успех, Изотов не решился. И все равно бы не успел. Отрицательно
Распорядившись забрать оружие и боеприпасы у убитых, сняв с них же утепленные куртки и укутав поднявшихся из снега легко одетых женщин и подростков, отряд вынужден был убраться восвояси, уводя в снежную мглу десять спасенных человек.
* * *
Страшная суета перед воротами продолжалась еще несколько минут после того, как утихли последние выстрелы. В заслугу Сергею Сергеевичу надо поставить то, что он лично руководил сооружением баррикады из массивных шкафов и прочего хлама перед входом, а не забился в свой кабинет, пугаясь каждого звука. Вооруженный пистолетом, он, громко крича, поторапливал бойцов, которые в этом совершенно не нуждались. Страх смерти и неизвестность по поводу того, что творится за створками ворот, подгоняли сильнее, чем окрики разгневанного начальника. Три бойца не опускали оружие, направив его на вход, готовые изрешетить любого, кто попытается взломать дверь. На улице в этом хаосе непогоды остались семь вооруженных, подготовленных бойцов. Почему же там такая тишина? Уже около получаса не слышно ничего, кроме завывающего ветра. Водрузив последний шлакоблок, оставив в заграждении узкий извилистый проход с бойницами, где любой прорвавшийся неминуемо попадет под перекрестный огонь, все замерли, снова прислушиваясь к звукам на улице.
Древнев был взволнован, хотя внешне это никак не проявлялось. Он был собран, отдавал короткие приказания и следил за точностью их исполнения, но его мозг терзало множество вопросов. Кто это такие? Где он сделал промашку, перейдя им дорогу? И как он вообще мог упустить из виду такую силищу? Больше такого допускать нельзя, иначе с мечтой о собственном благополучии можно распрощаться. Лишних надежд он не питал. Треть его отряда уничтожена, и если бы не боец, успевший закрыть калитку буквально перед носом атакующих, лежал бы он сейчас с простреленной головой в своем кабинете. Скорее всего, потеряны все люди, находвшиеся на улице, вместе с вооружением. Основной рубеж обороны нужно срочно переносить в главный корпус, а наблюдательные пункты с прожекторами – на крышу и многочисленные балконы здания.
Организовав разведывательный отряд только через час после того, как стихли последние выстрелы, Дерево осмелился выйти с ним на улицу. По пустынному полю боя мела поземка, занося раздетые тела охранников. Неизвестные бойцы остались победителями, забрав с собой трофеи: всех рабов, вооружение и теплую одежду с убитых. Через час никаких следов, чтобы понять, в каком направлении ушли агрессоры, уже не сохранилось. Отправив отряд вдогонку, чтобы хотя бы определиться, откуда они пришли, Древнев, плюнув с досады, ушел в помещение.
Дойдя до дамбы и не найдя никакой зацепки, разведотряд вынужден был отказаться от дальнейших поисков. Осмотрев тела убитых, Стас распорядился вынести их на лед озера, чтобы не утруждаться похоронами в мерзлой земле. После выполнения столь скорбной миссии, отряд вернулся в тепло, а Приступа направился к шефу на доклад.
Стас застал хозяина в кабинете медленно прохаживающимся в глубоком раздумье между обзорным окном в машинный зал и большим столом. Тот указал ему на кресло, видимо, теперь вопросы этикета не так сильно волновали его, как до инцидента.
– Ну, что расскажешь?
– Ушли в сторону Днепра.
– И что, подо льдом эти витязи прекрасные утонули? Профессионалы они, видать. Военные, голову даю на отсечение. Учись, как надо разрабатывать операцию, быстро выполнять и бесследно растворяться. Наверное, следили за нами. В городе они. Только вот где? Далеко они людей увести не могли. Ты опросил бойца, чем они были вооружены?
– Спросил уже. «Калаши», «кедры», помповые ружья и, судя по грохоту, светошумовые гранаты, – лаконично, быстро, будто это его совсем не интересует, ответил Приступа.
– Менты, что ли? – задумчиво произнес Сергей Сергеевич скорее себе, чем собеседнику. И тут же ответил: – Да кто угодно мог быть… Знаешь, что самое паскудное? Самое ужасное, что они Татьяну увели, – и, видя, что Стас смотрит на него, как будто жалея за слабости, продолжил: – Да нет, Стас, не нужна она мне. Она просто кукла. Беда в том, что эта кукла очень долго была рядом со мной. Много слышала и очень много знает. Ох, как не вовремя я решил ее наказать… А ребята эти серьезные и просто так от нас не отстанут.
Объяснив помощнику свои соображения о реорганизации обороны и убедившись, что он понял правильно, Древнев после того, как Приступа ушел, налил себе в бокал любимый коньяк и задумчиво пил его, впервые жалея о безвозвратно ушедшем мире.
* * *
Прибытие отряда произвело фурор в убежище. Новость с немыслимой скоростью, на которую только способна человеческая речь, облетела всех, быстро находя благодарные уши. Нагруженные трофейным и своим оружием, уставшие, но довольные бойцы, пропустив вперед спасенных, ввалились в основной коридор, закрыв за собой на все запоры внутреннюю гермодверь. Оставив новеньких на попечение быстро увеличивающейся толпы, бойцы, сдав все оружие и амуницию в оружейную комнату, ретировались под душ, не снимая защитных костюмов. Хотя пыли, в связи со снегопадом, на улице не было, правилами дезактивации пренебрегать нельзя. Под душем выяснилось, что в ходе боестолкновения у двоих все-таки имелось повреждение защитных костюмов, но раненых, слава богу, не было.
Вновь прибывшие люди вызывали живой интерес у населения. За те пять минут, пока бойцы смывали микроскопические радиоактивные пылинки, собралась такая толпа, что открыть дверь из душевой стало проблематично. С трудом протиснувшись в щель чуть приоткрытой двери, Максим тут же попал в объятья Маринки.
– Чего это за телячьи нежности?
– Соскучилась.
– Так не виделись-то часа три всего. Когда успела?
– Я волновалась, дурень.
Улыбнувшись, Максим смачно чмокнул жену в щечку и, сграбастав ее за талию, стал пробираться через людское море к новичкам.
А там было неспокойно. Перед вновь прибывшими стояла Кристина. Глаза ее пылали огнем, еще немного, и кинется в драку. Объектом ее непомерного возбуждения явилась высокая, красивая девушка с большими темными глазами. Справедливости ради стоит отметить, что выглядела она лучше всех: не истощена, не ранена, одета неплохо – явно в свое, а не в рваное тряпье. Такое ощущение, что она прямиком попала сюда из довоенного мира и не было для нее этих двух жутких месяцев голода и разрухи.
– Стерва! Подстилка!.. – распалилась не на шутку Кристина.