Изморозь на сердце акварелью
Шрифт:
— Что-то не так? — Ярослав вернулся в гостиную, держа в руках чехол, очевидно, с новым костюмом и рубашкой, в которых всегда на работу приходил. Внимательно на нее посмотрел, словно уловил растерянность Сони.
— Все прекрасно! — улыбнулась, посчитав, что точно не в ее праве высказывать мнение о его доме, исходя из собственных предпочтений. Он же о ее квартире ничего не говорил.
— Поехали? Или хочешь прогуляться тут везде? — кажется, демонстрируя открытость, предложил Ярик.
— В следующий раз, — улыбнулась Соня, подумав, что ей надо со всем свыкнуться, прежде чем все рассматривать, чтобы не выдать свою реакцию и не задеть его. — Поехали!
Глава 9
через
Она решила забирать Ясю домой. До Нового года осталось около недели, но воспитатель группы, куда дочка ранее ходила, заверила Соню, что они будут работать до тридцать первого включительно, единственное, что не полный день. Собственно, у нее должен был быть точно такой же график. Ну и Ярослав напрямую сказал, что одобряет и поддерживает это ее стремление дочку вернуть домой. И лично пообещал, что будет следить, чтобы она не теряла чувства времени.
В принципе, официально ее график так и предполагал, это Соня задерживалась из-за попытки как можно скорее решить проблему компании, чтобы себя с лучшей стороны зарекомендовать, ну и материальное состояние улучшить. Можно казать, что ей это удалось, наверное…
Ярослав вчера ей, вообще, карту дал, с общим счетом. "Потому что обещал и изначально планировал материально поддерживать», — напомнил, когда она, ошеломленная, отказаться попыталась.
Если уж честно-честно и только наедине с собой, то Соня немного нервничала по поводу разворачивающихся отношений с Ярославом. Ее смущал этот флер «служебного романа». И хоть внешне она делала вид, что совершенно равнодушна к взглядам из офиса (сложно было скрыть что-то при этой непробиваемой прямолинейности Крапивина, считающего, что никакая субординация не может и не должна мешать ему заботиться о его женщине), а Настя заверяла, что плохого никто ничего не говорит, даже когда проскальзывает эта тема во время кофе-брейков, — все равно ощущала внутренний дискомфорт. Она даже не успела влиться адекватно в коллектив, как уже стала «женщиной босса».
Пыталась намекнуть, что, возможно, стоит в офисе отстраненно держаться? Однако Ярослав и слышать об этом ничего не хотел.
— Мы не совершаем ничего постыдного, никого не предаем и не обманываем, — в ответ на это привел свои аргументы Крапивин. — И потом, кто-то все равно что-то заметит и поймет, как не таись, и тогда к тебе прицепят клеймо «любовницы». А я этого не желаю и не допущу. У тебя совершенно иное положение в моей жизни, Софи. Мы — пара, — решительно прервал он ее робкие намеки.
Конечно, с одной стороны, приятно очень и подкупает. С другой… не так все просто же?.. Решил — сказал — сделал… Или так, и она просто сама себя накручивает, не привыкнув к подобной прямоте?
Но имелся нюанс, который Соня точно не от лишних нервов себе придумала, и тут даже Крапивин не спорил, а предлагал выработать общую стратегию. И касалось это как раз Ярославы.
Бывший муж особо не появлялся в жизни дочери. Разве что алименты переводил, когда Соня сильно нажимала, закатывая скандал, что, по правде говоря, не особо любила, как испачканной себя потом чувствовала. Но лично ни разу за полтора года не приехал, видимо, предпочитая об их существовании забыть. И ей иногда казалось, что дочь уже не помнит, как отец выглядит… и что тот, в принципе, есть. Хоть и спрашивала иногда, почему ее папа на утренники не приходит, как у других детей, и с ними не живет?
От
И потому, понимая свою ответственность, она решила обсудить этот вопрос с Ярославом, взяв на вооружение его метод общения — прямоту.
Кстати, в целом ей нравилась эта его черта. Став лучше понимать Ярослава за последние дни, словно проникаясь его мыслями и мотивами, которые не озвучивал никогда, Соня осознала, что в основе такой манеры держаться лежит вовсе не грубость или душевная черствость. Наоборот, Ярослав считал, что любая попытка как-то скрасить или прикрыть суть его решений — лицемерие и нечестность по отношению к окружающим. Причем, это касалось и его поведения, как руководителя, что сотрудники ценили.
Так вот, возвращаясь к важному для нее вопросу дочери…
— Когда я ее заберу, нам будет чуть сложнее находить свободное время вечерами, — издалека и максимально корректно начала Соня накануне. — Особенно вначале, она же соскучилась сильно… Да и я тоже, — чуть смущенно призналась. — Я буду забирать ее из сада вечерами…
— Я прекрасно это понимаю, — спокойно ответил Ярослав, кажется, нормально восприняв тему и направление разговора.
Они ужинали в ресторане недалеко от его дома, планируя в этот раз провести ночь у него, так как Соне не нужно было завтра утром уже в больницу, перешла на таблетки. Вообще, как ни странно, они все эти дни практически не расставались, если не считать часов на работе. Да и то, вечно какие-то совещания, совместные обеды.
Вроде надоесть должны были бы друг другу, ан нет!
Чувство такое, немного забавное, словно Ярослав до нее «дорвался» и теперь цеплялся изо всех сил руками и ногами, как Яся иногда делала, сильно соскучившись по матери. Только, разумеется, в отличие от малышки, Ярослав умело маскировал это нежелание отпускать Соню от себя и на шаг, свойственным себе спокойствием и всегда логичными аргументами… Кроме моментов, когда обоих страстью накрывало. Вот тогда, казалось, он был настоящим, не пытающимся аргументировать разумом свою истинную потребность.
Сложно было не отметить, что между этими двумя «Ярославами» в ее жизни удивительно много общего. Наверное, это и понятно, учитывая их имена. Собственно, потому Соня и решила провести «профилактическую» беседу. Во избежание непонимания, так сказать, пусть он сам и поднял вопрос о том, когда она собирается дочь забрать.
— И Новый год она точно со мной встречать будет… если не уснет, конечно, — рассмеялась. — Ты что планировал на тридцать первое? — спросила, в душе опасаясь, что если он где-то столик в ресторане заказал, то придется отказаться и надеяться, что Ярослав не обидится.
— Честно сказать, ничего не думал. Я не праздную обычно. Дополнительные выходные, да и то не всегда. Но буду рад, если вы меня с собой возьмете. Так точно веселее, чем одному дома спать… будто и мне четыре года, — усмехнулся Крапивин…
Его улыбки, еще и такие открытые, до сих пор были для нее откровением и неожиданностью каждый раз.
Хотя что там она! Если судить по реакции остальных сотрудников, когда Ярослав вдруг стал улыбаться на совещаниях, — это и для тех, кто его несколько лет знал, было шоком… Стоило ли записать некоторое послабление правил Крапивным на свой счет? Может, так и было, Соня еще не успела толком разобраться.