Изнанка гордыни
Шрифт:
Или его мать.
Уго слушал, и его кривило от ненависти. Хотелось отойти, упасть на тюфяк, заткнуть уши. Но вместо этого он продолжал, как зачарованный, пожирать врага взглядом.
Если Уго выживет, если выйдет отсюда, предателям не жить. И смерть их на алтаре во славу Хозяйки будет воистину ужасной.
— Любопытно, — протянул северянин, подводя итог затянувшейся беседе. — Но мало. Получается, существует целый таинственный Орден, который вербует приспешников среди студентов университетов. Уверен, одной Фельсиной дело
Орландо и Альберто наперебой бросились подтверждать выводы дознавателя, а Уго ухмыльнулся.
Они не знали точно. Просто говорили то, что маг хотел услышать.
Для служения в Цере собрался весь Орден, но никто из них не знал братьев из других городов иначе, чем в лицо и по прозвищам. Устав Ордена поощрял подобную рассредоточенность, и теперь Уго видел, каким мудрым было это решение со стороны лорда-командора. Не зря гофмаршал порой сравнивал Орден с многоголовой Гидрой.
Пусть северянин попрыгает.
— И вы совсем не в курсе, где находится главная резиденция? — очень мягко продолжал дознаватель. — Никаких догадок? А если подумать?
Догадок было много, но северянина решительно не устраивали просто названия чужеземных столиц, которые выкрикивали пленники. По каждой выдвинутой версии, он учинял форменный допрос.
Профессионально спрашивал, сволочь.
— Мда… негусто, — с разочарованием подвел он итоги. — Проклятье, до чего же не вовремя у Франчески случился приступ сестринской заботы! Будь здесь Вимано, все было бы куда проще. Хотя еще остается сеньор Риччи.
Уго сглотнул. В интонациях дознавателя ему почудились кровожадные нотки.
— А что будет со мной, — дрожащим голосом спросил Орландо. — Я честно сотрудничал! Вы обещали помилование.
— А, верно, — маг встал. — Я устрою вам побег.
— Пппобег, — от неожиданности Альберто начал заикаться. Да и самому Уго показалось, что он ослышался.
— Ага, — радостно согласился дознаватель. — По примеру Франчески. Неизвестные сообщники прокрались в подземелье и помогли бежать служителям Черной! — с чувством продекламировал он. — Не правда ли звучит, как начало пошловатой пьески?
— А Уго? — пискнул Орландо. — Он же расскажет!
Вот ведь сволочь! Пытается убрать Уго чужими руками, чтобы Орден не прознал о предательстве.
— Сеньор Риччи тоже сбежит.
Холодея от нехорошего предчувствия, Уго наблюдал, как маг открывает камеру Орландо. Заходит внутрь с тем, чтобы пять минут спустя снова выйти.
В одиночестве.
Игнорируя град вопросов, северянин аккуратно запер дверь и перешел к темнице Альберто. Все повторилось.
— Ну, вот мы и остались одни, сеньор Риччи. По-прежнему ничего не хотите сказать?
— Что ты с ними сделал? — Уго хотел бы, чтобы это прозвучало угрожающе, но страх прорвался, заставив голос скакнуть вверх.
— Пока ничего.
Звон ключей.
— Понимаете, сеньор Риччи, побег — единственный вариант. Мои бумаги не пройдут тщательной проверки, как-то не готовился всерьез выступать в роли дознавателя, — с этими словами маг открыл дверь камеры.
Уго ждал этого. Готовился. Стоило повернуться створке, как он прыгнул. Прыгнул, чтобы испытать уже знакомое чувство униженности и бессилия. И упругое объятье невидимой веревки на руках. А северянин взял его за шкирку, щелкнул пальцами…
Шар белого света под потолком лопнул со смачным звуком. На мгновение мир погрузился во тьму. А затем все предметы вокруг засветились сами собой, словно подсвеченные изнутри. Было по-прежнему темно, но при этом глаз различал контуры и очертания.
То же самое подземелье, но куда-то пропала скудная меблировка. Остался каменный мешок с голыми стенами. Привалившись к одной из них, сидели связанные Орландо и Альберто
— Что это? Что ты сделал, колдун? — спросил Уго, ненавидя себя за то, что не может гордо промолчать.
— Тоже никогда не был на Изнанке? Поразительно, вас хоть чему-нибудь учили в вашем Ордене кроме как шинковать людей на гуляш?
Уго почувствовал, как поверх невидимой веревки на руки ложится обычная.
— Так, сейчас добавлю последние штрихи в картину вашего бегства и вернусь, — с этими словами маг исчез.
Он отсутствовал недолго. Орландо и Альберто успели лишь пару раз обвинить друг друга в происходящем, а Уго мрачно пообещать разбить им головы, когда маг появился снова.
— Я пытался по-хорошему, — в обычно мурлыкающем голосе северянина прорезались стальные нотки. — Теперь будет по-плохому.
Он поднял указательный палец, словно призывая присутствующих к вниманию, и на кончике вспыхнул язычок малинового пламени.
— Сеньор Риччи, вам придется поделиться всем, что вы знаете.
Когда ладонь, больше похожая на кусок раскаленного, дышащего запредельным жаром металла, коснулась его щеки, Уго закричал. И он кричал еще долго, целую вечность. Кричал и чувствовал, как плоть обращается в уголь и прогорает до кости.
Не осталось ни мыслей, ни гордости. Только невероятная, всеобъемлющая боль.
Потом тоже была боль, но уже другая, не такая острая. И нутряной ужас при мысли, что это уродство, этот ожог, спаливший пол-лица, — навсегда.
И даже понимание, что это “навсегда” продлится совсем недолго, не утешало.
Еще были слезы. Беспомощная, бабская истерика, с подвыванием, всхлипыванием, тонким повизгиванием. Маг стоял рядом и чуть морщился, когда крики Уго становились слишком громкими.
Никто не пришел на шум. Здесь, в полной шевелящихся, выпуклых теней темноте, не было живых людей. Только беловолосый выродок — хозяин этого места. И он не был человеком.