Изнанка неба
Шрифт:
Он поморщился.
– Боже праведный, мне он не нужен!
Я взял стул и уселся на него.
– Всегда существует риск, что вся эта рухлядь ему не очень-то нужна. Денег у него в избытке, и он никогда сильно не нуждался, так чтобы в нем пробудилась безграничная жадность. Просто в нем заговорило чувство мести, но не больше того.
Набоб прищурился, и глаза у него довольно заблестели.
– На этом острове он полностью находится в нашем распоряжении: все оружие находится в наших руках и всем остальным, в общем-то, нет до нас никакого дела, – пояснил я. – Но стоит нам только убраться с этого острова, как мы снова станем просто Китсоном и Клеем, а он – Его Превосходительством. А раз мы прихватим с собой эти побрякушки, то он будет гнаться за ними до самой преисподней. Тебе же прекрасно известно, на что способно его уязвленное самолюбие, и уж если он решил, что его обвели вокруг пальца, то сделает все возможное для мести.
– Это для меня не новость, – буркнул Китсон. – Вот поэтому-то я и не беру у него чек. Если тебе так не терпится, что уже и ум помутился, можешь взять чек на двадцать пять тысяч и отдать ему один из ящиков. Второй останется у меня.
– Что ты будешь с ним делать, Кен?
– Что-нибудь придумаю.
– Будь серьезнее. Где, как, в каком городе и страну ты найдешь перекупщика этого добра? Тебе же еще никогда не приходилось иметь дело с таким товаром.
Китсон долго и пристально изучал меня взглядом, затем пересек зал взглядом и уселся на стул в нескольких футах от меня, потом взял сигарету из пачки, которую забыла на столе мисс Браун, закурил и повернулся ко мне.
– Похоже, Джек, нам надо заключить сделку между собой.
– С моей стороны нет никаких возражений. К этому все и шло, – укоризненно сказал я.
38
Комната сократилась до размеров кабины самолета, в которой были только мы с Китсоном. Где-то там осталась красивая девушка в белом макинтоше и коротышка миллионер в куртке для гольфа, но все они были далеко от нас.
– Все эти безделушки в двух ящиках ничего не стоят, уж во всяком случае для нас, – тихо сказал я. – Нам очень трудно будет сбыть это барахло с рук, вот почему мы все еще остаемся здесь. Большая половина жуликов, оказавшись в богатом доме, даже не потрудилась бы забрать эти вещи с туалетного столика, а у нас даже нет их преимущества в анонимности: набобу прекрасно известно, кто взял все это добро. Ему останется только отправить в Интерпол описания пропавших вещей и они минимум на десяток лет осядут у нас мертвым грузом.
– Благодарю тебя, – с горечью в голосе сказал Кен, – особенно за то, что ты подбросил неплохую мысль в его крошечные мозги.
– Да он вообще в счет не идет, – попытался убедить его я. – Забудем про него; даже если он будет молчать как рыба, все равно ничего не изменится. Стоит только появиться в любой ювелирной лавке или магазине в любой части света, и всем тут же станет известно, что это краденый товар. Мы с тобой не слишком то похожи на наследников индийского раджи, а значит просто пополнили ряды обыкновенных жуликов. Честным путем тебе это добро не продать, и по тем же причинам ты его не сможешь сбыть и обходными путями.
– А твой парень там в Афинах, взялся же за это дело.
– Кен, Миклоса убили.
От неожиданности Китсон подался немного вперед, но быстро пришел в себя и кивнул.
– О'кей, твоя точка зрения мне понятна. Риск конечно большой, но я его принимаю. По крайней мере, у меня остается шанс получить неплохой куш, а если вернуть ему все в обмен на его чеки, то это гарантированный провал.
– Ты помнишь как полчаса назад я доказал, что никому не дано безнаказанно держать меня на мушке, и считаю свою правоту несомненной. Но теперь мне нужно нечто большее. Там на берегу осталось два трупа. Один из них – дело моих рук. К счастью, у меня есть свидетели, которые могут подтвердить правоту моих действий. Но для того, чтобы иметь возможность доказать это, я должен остаться здесь. Побег автоматически делает меня убийцей. Почти то же самое можно будет сказать о тебе: ты убегаешь и сразу же становишься вне закона. Ни один из нас уже не сможет вернуться в эту страну, а наша профессия требует свободы передвижения. Мы должны уходить и возвращаться.
– А может быть, – тихо произнес он, – я уже сыт по горло этой работой и давно мечтаю поселиться в тихом, приятном местечке вместе с одним из этих ящиков. Риск – благородное дело.
– Затаиться на прекрасном затерянном островке, закопать драгоценности под самолетом и десять лет просидеть в ожидании неизвестно чего?
– Ну, да, – отозвался Кен, может быть придется попробовать и это.
– Поверь мне – это не сработает.
Китсон откинулся на стуле и раздавил сигарету в керамической плошке, заменявшей пепельницу.
– Ты мне хочешь напомнить, что было десять лет назад? Все истории начинаются с этой даты. Правда, именно тогда у нас и был хоть какой-то шанс в виде собственного самолета. В те годы при удачном стечении обстоятельств это было немало, – Кен задумчиво покачал головой. – То время прошло, Джек, прошло навсегда и бесповоротно. Мы попали в грязное дело, а потом стали предметом политического торга и лишились наших лицензий...
– Посмотри правде в лицо, – продолжал он после некоторых размышлений, – этот случай нас доконал. Теперь мы ни за что не сможем повторить нечто подобное. Но сегодняшний случай – совсем другое дело, у нас появился шанс. Совсем не то, что раньше, но все-таки шанс. Риск, конечно, очень велик. А все-таки такой возможности больше никогда не представится. В одной из этих коробок лежит десять лет моей жизни, Джек, и даже больше того. Все эти десять лет мы просто существовали перебивались ничтожной работой. Может быть, – тут Китсон недоуменно пожал плечами, – тебя это устраивает, а меня – нет. Так что не надо меня уговаривать. Я не зову тебя с собой, но и тебе стоит закончить убеждать меня в твоей правоте.
– Неужели ты действительно считаешь, что тогда мы заключили грязную сделку? – возмутился я.
Он немного нахмурился, неторопливо закурил сигарету и медленно выдохнул струйку дыма.
– Мы не заключали никаких грязных сделок, – ответил я за него. – Нам еще повезло выйти из этой передряги живыми, но лишившись самолета и наших лицензий. Вот и вся на ша прибыль. Тот полет был ошибкой. Мы согласились на нег просто по молодости: нам казалось, что по своему могуществу мы просто современные двухмоторные божества. Жизнь доказала нашу ошибку. Не стоило связываться с перевозкой оружия в чужой стране или, по крайней мере, не стоит убиваться из-за последствий этого шага. Неужели ты до сих пор ничего не понял?
Китсон внимательно слушал мои доводы, только, пожалуй, его поза была несколько напряженной и говорила о том, что время так и не зарубцевало старые раны.
– Можешь продолжать, – тихо произнес он одними губами.
– А сейчас ты снова собираешься сделать еще один подобный рейс, еще один нелегальный груз. Из этого ничего не выйдет, Кен, никогда. По твоим словам эти десять лет работы в Пакистане просто потеря времени. Ты думаешь мне было легче? Все эти десять лет мы с тобой знакомились не только с изнанкой жизни, но и неба!
По лицу моего приятеля скользнула кривая усмешка.
– И это наставило тебя на истинный путь?
– Да. Я почти точно могу предсказать последствия этого шага, а ты – нет.
– И ты за меня очень переживаешь? – холодно спросил Кен. – А все из-за того, что десять лет назад мы с тобой сидели в одной кабине. Мне кажется, ты появился здесь только для того, чтобы защитить меня от меня самого.
– Кен, а тебе никогда не приходило в голову задаться вопросом: какого черта меня понесло в Мегари выяснять отношения с этими парнями, когда драгоценности были уже у меня в кармане?