Изнанка
Шрифт:
Приятных сновидений...
Желудок подпрыгнул к горлу, и Сти дернулась, как от разряда. Распахнула глаза и со свистом втянула воздух в легкие. В унисон с еле слышным гулом турбин.
– Все в порядке, Кристина Николаевна, – сказал Володя, отстегивая ремень безопасности. – Мы уже приземлились.
– Где метро? – осоловело спросила она.
– Что? – Телохранитель озадаченно нахмурился. – Метро? Ну... ближайшая от Шереметьева станция «Планерная», по-моему.
– Не очень... – рассеянно ответила Сти, глядя перед собой. – Володя, звякни Мурику, чтобы отменил заказ «два по двенадцать».
– Хорошо.
«Да, – подумала она, – сейчас совсем нет настроения развлекаться с несовершеннолетними мальчиками...» Что за бред ей снился? Сти подняла глаза на прямоугольную панель С-визора, где мигала зеленая лампочка «stand by». Постучала костяшками пальцев по прибору и, поморгав, протерла ароматизированной салфеткой вспотевшее лицо. Машинально потрогала бугорок за правым ухом, скрывающий ресивер-имплантант... Вздрогнула и внезапно прошептала:
– Совсем забыла спросить... кто такой... этот замухрыжный умник Всеволод?..
Тьфу! Ерунда какая! Будто наркоты нализалась, в самом деле!.. Она одернула себя, застегнула пуговички на блузке и решила завтра же дать распоряжение, чтобы специалисты осмотрели неисправный С-визор. От внезапно нахлынувшего в Самаре возбуждения, естественно, не осталось и следа. Лишь опустошенность и неприятно липкий осадок в уголках души. А жаль, жаль...
Самолет вырулил со взлетной полосы, шелестя резиной шасси по мокрому осеннему покрытию аэродрома, и замер неподалеку от терминала.
И только когда Сти спускалась по трапу, она почувствовала неуютное покалывание в районе левой ягодицы.
Кадр пятый
Бодряки и молоток
– Стоят?
– Стоят.
Прошла минута. Лишь масляный обогреватель своим пощелкиванием нарушал тишину в кабинете Мелкумовой.
– Стоят? – вновь удрученно поинтересовался Феченко, выкладывая на столике замысловатую каббалистическую фигуру из сигарет.
– Стоят, – констатировал Шуров, глянув в окно. – По ноздри уже снегом занесло, а они все плакатиками машут.
– Ну и чудесно. – Двухметровый бородач вдруг шарахнул пепельницей по подлокотнику. – Я скоро сдохну без мяса.
– Оль, принеси ему соевых консервов каких-нибудь, что ли! – нервно покусывая губы, бросила Вика. – Он меня с ума сведет быстрее любого пикета.
– У меня от сои мигрень, – плаксиво заявил Феченко, аккуратно останавливая в дверях Ольгу Панкратову, собравшуюся выполнить просьбу главреда. – Мне мясо нужно.
– Шурова съешь.
– Он костлявый... И брыкаться будет.
Куцый день подходил к концу. Крошечное зимнее солнышко бросало последние лучики сквозь двойные стекла, готовясь слинять за горизонт. Шпиль гостиницы «Украина» поигрывал оранжевыми бликами далеко внизу, временами закрываемый густыми, зловеще подсвеченными клубами дыма –
Рысцов вздохнул и плотнее укутался в дубленку. Отопление в здании отключили еще несколько дней назад, и помещения мигом промерзли; хорошо хоть электричество не стали отрубать. Правительству – по фигу. Конечно, у них своих дел хватает...
Движение так называемых бодряков – борцов за бодрость – возникло через неделю после того, как СМИ официально объявили о существовании сшизов. Эти полоумные отчего-то возомнили, что во всех грехах С-пространства виноваты люди, которые годами потешали их, выдумывая небывалые развлечения, программы, шоу и передачи. Уроды. Сначала пугливые были, по углам жались, всякую гадость на стенках домов рисовали и псевдоофициальные писульки в разные инстанции рассылали. А теперь, спустя полтора месяца, освоились и оборзели вконец: вот уже в течение двух суток пикетируют здания всех С-каналов, не позволяя сотрудникам ни войти, ни выйти. И главное, ментам – до лампочки. Им сверху была дана команда сохранять нейтралитет, видите ли. А то, что здесь человецы с голоду сдохнуть могут – это проблемы самих человецев. Хорошо, что вчера на работу заявились только самые настырные и живучие...
Трель мобильника заставила вздрогнуть всех. Валера поднес телефон к уху:
– Да.
– Хрен на, – весело гаркнула трубка голосом Андрона. – Как дела у смелых панфиловцев?
– Чего тебе? – зло спросил Рысцов.
– Да вот думаю, может, вам пару ящиков тушенки сбросить в качестве гуманитарки?
– Отвали, скотина.
– Бравируешь?.. – Петровский сыто посопел. – Ладно, хорош горделиво пузо выпячивать. Там женщины с беременными детьми есть?
Валера покосился на жалобно теребящего бороду Феченко. Хмыкнул:
– Ну да. Есть... одно такое.
– Эвакуировать будем?
– Слушай, Андрон, чего тебе надо?
– Сколько кроме тебя там... панфиловцев?
– Четверо.
– Через полчаса поднимайтесь на крышу, я вертолет пришлю. Надеюсь, там паратруперы ваших бодряков еще не высадились?
– Ты серьезно?
– Собирайте свои манатки...
Довольно бубня что-то про натуральные белки, Феченко выбрался на засыпанную снегом площадку и поправил вязаную шапку.
– Ну и где твоя служба коно... тьфу!.. киноспасения? – поинтересовался Шуров, осторожно подходя к ограждению и заглядывая вниз.
– Ух ты! Артемий! Почему всего один вопрос? Ты заболел, что ли? – удивилась Вика.
– Замерз, – сердито отрезал худощавый пиарщик.
– Знаете что, коллеги, – неожиданно подала голос Оля. – А давайте плюнем на голову этим бодрякам!
Феченко, не раздумывая, хрюкнул носом, собирая солидную харчу, и выстрелил далеко за парапет. После чего еще сильнее надвинул шапку на уши.