Изнанка
Шрифт:
– Слушай, а вдруг все это сон? Обыкновенный страшный сон... Знаешь, бывает так: обожрешься на ночь жирного, а потом до самого утра чудится всякий бред.
Она, слегка повернув голову, взглянула в безумные глаза и провела ладонью по небритой щеке. Сняла очки сначала с него, потом с себя. Отбросила в сторону. Коротко и цинично сказала:
– Ты мне только не вздумай рехнуться. Работы невпроворот.
– Ущипни меня, – беспомощно утыкаясь лбом в ее руку, попросил Валера. Его колени предательски подрагивали. – Пусть я проснусь. Пожалуйста...
– Еще не время.
– Он же погиб. – Рысцов старался взять себя в руки, но бегающий туда-сюда шальной взор выдавал его тихую панику. –
– Роберт сам нарвался, – жестко сказала Сти, поглаживая Рысцова по упругим смоляным волосам. – Никто не виноват.
– Раньше эс не проявлял агрессии, ты понимаешь?! – взорвался Валера, отстраняясь. – Что-то позволял, что-то нет, но сам по себе никогда не причинял человеку вреда!
– А стеклокуполы?
– Это не то!
– Почему же?! Ну-ка объясни, умник! Не совсем понимаю, в чем разница?
– Разница?.. – Рысцов с ненавистью плюнул в сторону «капли». – А в том, что стеклокуполы не атаковали! Мы только что стали свидетелями первого случая нападения С-пространства на человека! С летальным исходом, между прочим! Знаешь что, в конце концов, пусть оно дает людям свободу – кому-то большую, кому-то меньшую. Я даже могу закрыть глаза на то, что мы, пользуя такую сраную свободу, в очередной раз бросились резать друг другу глотки! Мы испокон веков этим занимаемся... Но теперь оно само напало! Эс атаковал нас! А как мы уже успели убедиться, этот самый всеми обожаемый эс хоть и безмозглый, но очень даже самодрессируемый. Обучается побыстрее всех нас вместе взятых – не угонишься! Попробовав раз, он не успокоится. Распробует. А потом разжует нас, как корова коноплю, и проглотит! Он напал на человека, Кристина...
– А ты не допускаешь, что эс элементарно защищался? Ведь Роберт сам в бутылку полез! Быть может, это самый обыкновенный рефлекс... – раздраженно перебила его Сти.
– Рефлекс? Убивать людей – это уже рефлекс?
– Сам ведь сказал, что у человека это в крови.
– Именно! В крови! Мы это на протяжении тысячелетий в себе воспитывали, а потом, когда поумнели, забыли отучиться. Заметь, тысячелетия! А не пару месяцев...
Сти едва заметно улыбнулась и, пожав плечиками, хмыкнула:
– Проекция.
– Я не хочу такой проекции, – помолчав, сказал Валера. – Знаю, эс – настоящее чудо нашего века. Это действительно так, подобный шанс дается, наверное, лишь однажды. Эс приподнес людям множество даров и загадок, отдалил горизонты познания... Но кое-какие его гостинцы того и гляди затикают изнутри. Быть может, наша планетка еще не готова к разгадке этого ребуса? Может, С-волны – слишком преждевременное открытие? Наверное, нужно было сначала поглубже покопаться в самих себе... Не знаю... Я не из застенчивого десятка, Кристина, но мне страшно. Кажется, что с каждым днем этот фантасмагорический мир затягивает меня все сильнее. Словно пластмассовую зажигалку...
– Ну, не все так мрачно, не утрируй.
– Я не хочу такой проекции, которая научилась убивать...
– К сожалению, нашего мнения на этот раз, скорее всего, никто не спросит.
– Ты что, действительно повернулась на теологии? Думаешь, апокалипсис какой-нибудь... четверо коняшек прискачут с продвинутыми всадниками и потопчут всех, да?
– Валера, не прикидывайся идиотом и не психуй. Сам себе противоречишь! Я затеяла серьезное дело и не собираюсь размазывать сопли из-за каждого пустяка. Да, мне очень жаль, что мы потеряли Роберта – он был очень сильным помощником. Но на кону стоит судьба целой цивилизации! Наша судьба! Я не строю из себя пророка, призывающего услышать глас Господа нашего всемогущего. Я просто играю по тем правилам, которые диктует социум. А когда они мне не нравятся, то придумываю свои. Теперь пришла пора этот размахивающий флажками и оголтело несущийся к пропасти социум спасать. Остановить его не стоит даже пробовать – сметет и не заметит, а вот изменить вектор движения... – Она медленно моргнула. Правое веко, как обычно, припозднилось. – Ведь я хочу выжить. Вместе с человечеством, кстати. Вот для чего необходимо переходить на следующий виток.
– Ясно, – произнес Рысцов. – Виток, да? Только как быть с...
Он не успел договорить, нелепо выгибаясь и стекая на мерзлый асфальт восковыми слезами. Исчезая... Просыпаясь...
Сти осталась одна. Вдалеке суетились оставшиеся эксперты, разбираясь со своей аппаратурой. Возле кортежа с белыми номерами переминались задубевшие телохранители. Над головой уже шумели покрышки – движение по недавно возведенному над Алтуфьевским шоссе мосту наконец решились открыть.
Как все-таки трудно работать с думающими людьми, с досадой подумала она. То и дело приходится успокаивать их хворую совесть, унимать фантазию, подметать сор сомнений. Гении мятущиеся, черт бы их подрал... Пора в центр возвращаться – скоро утро.
Брезгливо пнув носочком сапога красную зажигалку, Сти быстрым и твердым шагом направилась к машине.
...«Капля» безмолвным черным сгустком смотрела ей в спину. Черство, неосмысленно. И если б женщина обернулась, то непременно заметила бы, как в глянцевитой поверхности причудливо отражается новая скоростная эстакада.
Точнее... ее перевернутая проекция.
Сти вздрогнула и проснулась. Рывком села на постели и принялась разминать затекшую шею. Мысли были чугунные, в висках гулко пульсировало. Все-таки нельзя до такой степени себя выматывать: и организму нужен отдых, и мозгу. Да только где взять время?..
Гигантские напольные часы показывали полседьмого утра. Она нехотя слезла с широкой кровати и сунула ноги в мягкое тепло.
Тапочки, бесспорно, одно из самых удачных изобретений человека. Они создают иллюзию уюта. И неважно, где ты проснулся – в загаженной тольяттинской общаге или в Кремле.
Сти хлопнула в ладоши, и в спальне зажегся неяркий свет. Подойдя к двухметровому зеркалу, она потянулась, придирчиво рассматривая свое обнаженное тело. Опа-па... Нужно будет убрать этот зарождающийся очаг целлюлита на бедрах...
Что-то этим утром было не так. Будто она забыла какую-то важную деталь... Делая гимнастику, Сти хмурилась и пыталась заарканить ускользающее звено памяти. Встреча с послом Чили, после – с нефтяным магнатом из Турции... Не то... Новый флюк, гибель Роберта, очередное заседание с генералами... Нет, нет, все не то. Сон и явь перемешались, образовав в голове какую-то хаотичную мозаику. Обязательно надо выбрать день и уехать в подмосковную резиденцию. Отдохнуть. Взять с собой отца, поговорить с ним по душам – они так давно не разговаривали... После того как завязалась вся эта кутерьма и ей все-таки удалось практически насильно перевезти Николая Савельевича в Москву, поближе к себе, он совсем замкнулся. Сидел безвылазно в просторной, надежно охраняемой квартире на Воробьевых горах и строгал табуреточки: все барахло из его самарской мастерской перевезли вместе с ним. Не забыли также и любимых пса с котом. Старику не нужен был этот чужой простор светлых комнат и комфортабельной кухни. Он боялся его. От домработницы Николай Савельевич отказался наотрез. Поставил верстак в дальнем углу кабинета, сгреб туда же все инструменты и, отгородившись досками, стругал день-деньской. Рядом вилял хвостом косолапый Дружок и мурлыкал на серо-рыжем чемодане чернильно-лохматый кот.