Изображение военных действий 1812 года
Шрифт:
Позиция, в которой Кутузов, удовлетворяя общему, нетерпеливому желанию войска, решился дать битву Наполеону, примыкала правым крылом к роще, находившейся в трехстах саженях от реки Москва. Фронт левого крыла и центр позиции, пересекаемый большой Московской дорогой, прикрывались текущей в глубоком овраге речкой Колочей; левое крыло упиралось в кустарники у деревни Утицы, подле Старой Смоленской дороги, ведущей из Гжатска, через Ельню, в Можайск, и было слабейшим пунктом позиции.
По предположению князя Багратиона, на оконечности левого фланга, на высотах перед деревней Семеновской, поставлены были три прикрытые батареи, а чтобы удобнее можно было наблюдать и затруднять движения неприятеля на этот
Барклаю де Толли были поручены войска правого крыла и центра, состоявшие из 2-го, 4-го и 6-го пехотных корпусов – в первой и второй линиях, и 3-го пехотного и 1-го, 2-го и 3-го кавалерийских – в резерве. Князю Багратиону предоставлялось начальство над войсками левого крыла, состоявшими из 2-й армии.
Осматривая позицию правого крыла и центра, Барклай де Толли приказал, для большего обеспечения первого, прикрыть примыкавшую к нему рощу несколькими отдельными укреплениями, а на другой день, 23-го числа, поехал с Кутузовым осматривать позицию левого фланга. При обозрении ее он нашел, что впереди промежутка, остававшегося между левым крылом 1-й и правым 2-й армии, находилась незанятая высота, господствовавшая над всем нашим левым флангом, и представил о необходимости построить на ней сильный редут.
Главнокомандующий всеми армиями тут же передал справедливость этого замечания Беннигсену, а тот немедленно распорядился построить люнет на 18 орудий, столько известного под названием батареи Раевского. Князь Багратион, с своей стороны, говорил о необходимости принять меры против обхода неприятелем левого нашего крыла по Старой Смоленской дороге: Беннигсен полагал достаточным употребить для того ожидаемое из Москвы ополчение.
После полудня 24 августа Наполеон повел нападение на Шевардинский, – еще не совсем оконченный, – редут и на расположенные по сторонам его войска. Упорный бой кипел, с переменным успехом, до позднего вечера, когда Кутузов, не считая необходимым удерживать долее неприятеля, велел сражавшимся войскам отступать на генеральную позицию. Туда пришли также и войска арьергарда, мужественно бившиеся во все время своего отступления.
Движения французов во время боя при Шевардине показали важность замечаний Багратиона касательно Старой Смоленской дороги, и потому, в ту же ночь, по приказанию Кутузова, полковник Толь перевел туда, к деревне Утице, 3-й пехотный корпус (Тучкова 1-го).
Весь день 25 августа прошел спокойно: французы ограничивались обозрением нашей позиции, наши достраивали укрепления и готовились к бою, увековечившему в летописях безызвестное дотоле имя Бородина. В течение этих суток Барклай излагал свое мнение о необходимости изменить расположения войск.
По его предположению, при трудности доступа к правому нашему флангу, достаточно бы было оставить там от 8-ми до 10-ти батальонов пехоты в укреплениях, 1-й кавалерийский корпус (Уварова) и казаков Платова; все прочие войска 1-й армии он предлагал подвинуть влево, так, чтобы правый их фланг упирался в деревню Горки, левый примыкал бы к деревне Семеновской, а 2-й армией полагал занять то место, куда был отряжен корпус Тучкова 1-го.
При таком размещении наших войск, по мнению Барклая, князь Багратион, не будучи атакован в самом начале сражения, как после случилось, имел бы всю возможность ударить в правый фланг неприятеля, во время его наступления на наш левый, и резервы наши могли бы быть сбережены до последней крайности. Не знаем, в какой степени признавал князь Кутузов мнение Барклая де Толли уважительным или, может быть, имел основательные причины не разделять его вовсе, но только в сделанном уже расположении войск не последовало никакой перемены.
Следующие
Возлагая все упование на помощь Всевышнего и на храбрость и неустрашимость Российских воинов, при счастливом отпоре неприятельских сил дам собственные повеления на преследование его, для чего и ожидать буду беспрестанных рапортов о действиях, находясь за 6-м корпусом.
При сем случае не излишним почитаю представить господам главнокомандующим, что резервы должны быть сберегаемы, сколь можно долее, ибо тот генерал, который сохранит еще резерв, не побежден. На случай наступательного движения, оное производить в сомкнутых колоннах к атаке, стрельбой отнюдь не заниматься, но действовать быстро холодным оружием.
В интервалах между пехотными колоннами иметь пехотную часть кавалерии, также в колоннах, которые бы подкрепляли пехоту. На случай неудачного дела, генералом Вистицким открыто несколько дорог, которые он господам главнокомандующим укажет и по коим армия должна будет отступать. Сей последний пункт – единственно для сведения господ главнокомандующих».
Считая излишним распространяться о подробностях Бородинской битвы, ограничиваемся следующим донесением о ней Барклая де Толли, представленным Кутузову ровно через месяц, 26 сентября, когда Барклай, только что сложив с себя звание главнокомандующего 1-й армии, находился в Калуге.
«24-го числа пополудни войска вверенной мне армии, находившиеся в арьергарде, будучи сильно преследованы неприятелем, отступили в позицию и присоединились к своим корпусам. Переправа их чрез Москва-реку была обеспечена лейб-гвардии егерским полком, занявшим деревню Бородино, и батареей на правом берегу сей реки устроенной. Иррегулярные войска вверенной мне армии остались на левом берегу сей реки, для наблюдения и прикрытия правого фланга, и в сей день, а равно и 25 числа, препятствовали неприятелю распространиться своей позицией в сию сторону.
Неприятель 24 числа делал неоднократно усилия овладеть деревней Бородино, но каждый раз был остановлен в сем предприятии храбрыми лейб-гвардии егерским и Елисаветградским гусарским полками. Сей последний полк, под начальством храброго своего шефа, генерал-майора Всеволожского, невзирая на сильное нападение и действие неприятельской артиллерии, удерживал свою позицию и тем выполнил в точности данное ему от меня приказание: держаться, сколько бы ни стоило ему, до самой ночи, пока не усилен будет тремя казачьими полками, обратно ожидаемыми с левого фланга 2-й армии.
Того же 24 числа, ввечеру, 3-й корпус, составлявший часть резерва 1-й армии, получил от вашей светлости повеление следовать на левый фланг 2-й армии и прикрывать оный от усиливающегося по Старой Смоленской дороге неприятеля.
25-го числа, кроме маловажных перепалок, в которых было взято несколько в плен, ничего важного не происходило. Неприятель противу деревни Бородина укрепился шанцами. 26-го числа поутру, до света, получено донесение командира лейб-гвардии егерского полка полковника Бистрома, что замечено движение в неприятельской позиции противу деревни Бородина, и, вскорости после сего, неприятель атаковал превосходными силами сию деревню и принудил лейб-гвардии егерский полк оставить ее и поспешно ретироваться чрез мост, который и сжечь не успели.