Изображение военных действий 1812 года
Шрифт:
Неприятель перешел вслед за сим полком и начал крепко усиливаться. Я приказал полковнику Вуичу, начальнику егерской бригады 24-й дивизии, атаковать сего неприятеля в правый фланг. Сей храбрый офицер ударил в штыки, и вмиг перешедший неприятель на наш берег был опрокинут. Лейб-гвардии егерский полк присоединился к сей бригаде и прогнал неприятеля опять за реку; мост же сожгли до основания, невзирая на сильный огонь неприятельский.
Между тем на левом фланге 2-й армии продолжались сильная канонада и ружейный огонь, и центр обеих армий, т. е. курган, на коем поставлена была батарея, состоящая из 18-ти батарейных орудий, под прикрытием 26-й дивизии, – уже был атакован;
Вслед за оной посланы были туда же: весь 2-й пехотный корпус и три полка 1-й кирасирской дивизии. К полудню, 2-я армия, весь 6-й корпус и сводная гренадерская дивизия, потеряв большую часть своих генералов и лишившись самого даже главнокомандующего своего, были опрокинуты; все укрепления левого фланга взяты были неприятелем, который всеми силами угрожал левому нашему флангу и тылу 7-го и 6-го корпусов.
В сем положении решился я поставить 4-й корпус, который по откомандировании резервных войск придвинут был с правого фланга ближе к центру, с уступами, на левый фланг 7-го корпуса, примыкая левым своим флангом к стоявшим там лейб-гвардии Преображенскому и Семеновскому полкам, а за сей линией находились 2-й и 3-й кавалерийские корпуса.
В сей позиции сии войска стояли под перекрестным огнем неприятельской артиллерии, с правой стороны от той части, которая действовала противу центра армии и вышепомянутого кургана, и сия неприятельская артиллерия даже анфилировала нашу линию с левой стороны, от той части, которая овладела всей позицией 2-й армии; но дабы сделать преграду неприятельским успехам и удерживать остальные, нами еще занимаемые, места, не можно было избегнуть сего неудобства, ибо в противном случае мы должны были бы оставить вышеупомянутый курган, который был ключ всей нашей позиции, и сии храбрые войска, под начальством генерала от инфантерии Милорадовича и генерал-лейтенанта графа Остермана, выдержали страшный огонь с удивительным мужеством.
Вскоре после овладения неприятелем всеми укреплениями левого фланга, сделал он, под прикрытием сильнейшей канонады и перекрестного огня многочисленной его артиллерии, атаку на центральную батарею, прикрываемую 26-ю дивизиею. Ему удалось оную взять и опрокинуть вышесказанную дивизию, но начальник главного штаба 1-й армии генерал-майор Ермолов, с обыкновенной своей решительностью, взяв один только 3-й батальон Уфимского полка, остановил бегущих и, толпою, в образе колонны, ударил в штыки; неприятель защищался жестоко, батареи его делали страшное опустошение, но ничто не устояло.
Вслед за означенным батальоном послал я еще один батальон, чтобы правее сей батареи зайти неприятелю во фланг, а на подкрепление им послал я Оренбургский драгунский полк еще правее, чтобы покрыть их правый фланг и врубиться в неприятельские колонны, кои следовали на подкрепление атакующих его войск. 3-й батальон Уфимского полка и 18-й егерской полк бросились против них прямо на батарею, а 19-й и 40-й егерские полки по левую сторону оной, и в четверть часа наказана дерзость неприятеля: батарея во власти нашей, вся высота и поле около оной покрыты телами неприятельскими.
Бригадный генерал Бонами был один из неприятелей, снискавший пощаду, и неприятель преследован был гораздо далее батареи. Генерал-майор Ермолов удержал оную с малыми силами до прибытия 24-й дивизии, которой я велел сменить расстроенную неприятельской атакой 26-ю дивизию, прежде сего защищавшую батарею, и поручал сей пост генерал-майору Лихачеву.
Во время сего происшествия неприятельская конница, –
Сумский и Мариупольский гусарские, а за оными Иркутский и Сибирский драгунские полки преследовали и гнали неприятеля до самых его резервов, но, будучи здесь приняты сильным пушечным и ружейным огнем, принуждены были отступить. Неприятельская конница, получив подкрепление своих резервов, преследовала нашу и прорвавшись сквозь интервалы наших пехотных кареев, зашла совершенно в тыл 7-й и 11-й пехотных дивизий, но сия бесподобная пехота, нимало не расстраиваясь, приняла неприятеля сильным и деятельным огнем, и неприятель был расстроен.
Между тем кавалерия наша снова собралась, и неприятель с сего пункта уже совершенно был прогнан и отступил за свою пехоту, так что мы его совершенно из виду потеряли. После сего с обеих сторон действовала одна только артиллерия, и на левом фланге 4-го корпуса и гвардейской дивизии продолжалась перестрелка между тиральерами. Можно было заметить, что неприятель приготовился сделать еще раз решительную атаку: он подвинул опять вперед свою конницу и сформировал разные колонны.
Я предвидел, что конница наших 2-го и 3-го кавалерийских корпусов, потерпевши много в прежних атаках, не будет в состоянии противостоять новому, столь сильному удару, и потому послал за 1-й кирасирской дивизиею, которая, однако же, по несчастью, не знаю кем, отослана была на левый фланг, и адъютант мой не нашел оную на том месте, где я предполагал ей быть.
Он достиг лейб-гвардии кавалергардский и конный полки, которые на рысях поспешили ко мне; но неприятель успел между тем совершить свое намерение: конница его врубилась в пехоту 24-й дивизии, которая поставлена была для прикрытия батареи на кургане, а с другой стороны сильные неприятельские колонны штурмовали сей курган и овладели оным.
После сего уже вся неприятельская конница обратилась на пехоту 4-го корпуса и 7-й дивизии, но была на сем месте встречена конно-гвардейским и кавалергардским полками и остановлена в своих предприятиях, между тем присоединились к сим двум полкам Псковской драгунский полк и остальные полки 2-го и 3-го кавалерийских корпусов, и тут продолжалась жестокая кавалерийская битва, которая кончилась тем, что неприятельская конница к 5-ти часам совершенно была опрокинута и отступила вовсе из виду нашего, а войска наши удержали свои места, исключая курган, который остался в руках неприятеля.
Неприятельская пехота еще оставалась в виду нашей, но к вечеру, когда стало смеркаться, скрылась. Канонада продолжалась до самой ночи, но по большей части с нашей стороны и к немалому урону неприятеля, а неприятельская артиллерия, будучи совершенно сбита, даже совсем умолкла к вечеру. В течение всех сих происшествий оставались на крайнем нашем правом фланге четыре егерских полка и несколько артиллерии, под командой полковника Потемкина, которым я к вечеру велел примкнуть к 7-й дивизии.
1-й кавалерийский корпус вашей светлостью отряжен был на левый берег Москва-реки и действовал на оном общо с иррегулярными войсками под начальством генерала от кавалерии Платова. Рапорт генерал-лейтенанта Уварова о действии сих войск, в оригинале, уже прежде сего имел я честь представить вашей светлости.