Изобретение прав человека: история
Шрифт:
На протяжении XVIII века говорящие по-английски продолжали отдавать предпочтение «естественным правам» или просто «правам», французы же в 1760-х годах изобрели новое выражение – «права человека» (droits de l’homme). «Естественное право(а)» или «естественный закон» (во французском языке у понятия droit naturel есть оба эти значения) имеют более длинную историю, насчитывающую сотни лет, в результате чего, вероятно, «естественное право(а)» получило слишком много возможных значений. Иногда это словосочетание употребляли буквально в традиционном значении. Так, например, епископ Босуэ, сторонник абсолютной монархии Людовика XIV, при помощи словосочетания «естественное право» описывал вознесение Иисуса Христа на небо («он взошел на небеса по своему собственному естественному праву») [8] .
8
ARTFL дает в качестве ссылки следующее: Bossuet J.– B. Meditations sur L’ Evangile.1704. Paris: Vrin, 1966. P. 484.
«Права человека» (rights of man) получили распространение во французском языке после «Общественного договора» Жан-Жака Руссо в 1762 году, несмотря на то что Руссо не дал этому термину никакого определения и (а возможно, и потому что) использовал его вместе с «правами человечности», «правами гражданина» и «правами короны». Какова бы ни была причина, к июню 1763 года «права человека» стали обычным термином. Вот пример из одной анонимной хроники:
актеры «Комеди Франсез» сегодня впервые сыграли «Манко» [пьесу об инках в Перу], о которой мы говорили ранее. Это одна из самых плохо сочиненных трагедий. В ней есть роль дикаря, которая могла бы быть прекрасной; он декламирует стихи обо всем,
И хотя в пьесе не используется фраза «права человека» (rights of man) дословно, а звучит похожее словосочетание «права нашего бытия», нет сомнений в том, что она вошла в интеллектуальный обиход, и это напрямую связано с произведениями Руссо. Затем, в 1770-х и 1780-х годах, этот термин подхватили и другие писатели эпохи Просвещения, такие как барон Гольбах, Рейналь и Мерсье [9] .
До 1789 года словосочетание «права человека» (rights of man) не имело широкого распространения в английском языке. Но Американская революция побудила видного представителя французского Просвещения маркиза де Кондорсе сделать первый шаг к определению «прав человека» (rights of man), которые для него означали неприкосновенность личности и собственности, беспристрастное и справедливое правосудие, а также право участвовать в составлении законов. В своем эссе 1786 года «О влиянии американской революции на Европу» Кондорсе напрямую связал права человека с американской революцией: «Зрелище великого народа, в котором уважают права человека (rights of man), полезно для всех остальных, несмотря на разницу в климате, обычаях и конституции». Декларация независимости Америки, по его словам, была не чем иным, как «простым и возвышенным изложением этих прав, которые одновременно столь священны и столь давно забыты». В январе 1789 года Эммануэль-Жозеф Сийес использовал это выражение в своем провокационном антидворянском памфлете «Что такое третье сословие?». Черновик декларации прав Лафайета, написанный в январе 1789 года, содержал прямое упоминание «прав человека» (rights of man), как и проект самого Кондорсе, подготовленный в начале 1789 года. С весны 1789 года, то есть еще до падения Бастилии 14 июля, разговоры о необходимости провозглашения «прав человека» пронизывали все политические круги Франции [10] .
9
Руссо мог позаимствовать термин «права человека» у Жан-Жака Бурламаки, использовавшего его в сочинении: Principes du droit naturel par J. J. Burlamaqui, Conseiller d’Etat, & ci-devant Professeur en droit naturel & civil a Geneve. Geneva: Barrillot et fils, 1747. Part one, chap. VII, sect. 4 («Fondement general des Droits de l’homme»). В английском переводе Наджента (Лондон, 1748) появляются «права человека» (rights of man). Руссо рассматривает взгляды Бурламаки на droit naturel в своем трактате «Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми». Discours sur l’origine et les fondements de l ’inegalite parmi les hommes, 1755 // Gagnebin B., Raymond M. (Eds) Oeuvres Completes, 5 vols. Paris: Gallimard, 1959–1995. Vol. 3 (1966). P. 124. Руссо Ж.– Ж. Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми // Об общественном договоре. Трактаты. М.: КАНОН-пресс, Кучково поле, 1998. Отчет о «Манко» взят из: Memoires secrets pour servir a l’histoire de la Republique des lettres en France, depuis MDCCLXII jusqu’a nos jours, 36 vols. London: J. Adamson, 1784–1789. Vol. 1. P. 230. «Секретные записки» охватывают период с 1762 по 1787 год. У этого сочинения не один автор (Луи Пети де Башомон умер в 1771 году), его составляли несколько человек; «записки» повествуют о литературных новинках, памфлетах, пьесах, музыкальных представлениях, художественных выставках и сенсационных судебных разбирательствах – см.: Popkin J. D., Fort B. The Memoires secrets and the Culture of Publicity in Eighteenth-Century France. Oxford: Voltaire Foundation, 1998, и Olivier L. A. Bachaumont the Chronicler: A Questionable Renown // Studies on Voltaire and the Eighteenth Century. Vol. 143. Voltaire Foundation: Banbury, Oxford, 1975. P. 161–79. Поскольку эти тома были изданы уже после освещенных в них событий, мы не можем с полной уверенностью утверждать, что к 1763 году использование термина «права человека» было столь обычным делом, как заключает автор. В акте 1, сцене 2, Манко произносит такие слова: «Родившись, как и они, в лесу, но осознав себя / Потребовали мы и титул, и права бытия, / И с удивлением они от нас узнали, / Как долго титул этот и права ими осквернялись». Le Blanc de Guillet A. Manco-Capac, Premier Ynca du Perou, Tragedie, Representee pour la premiere fois par les Comediens Francois ordinaires du Roi, le 12 Juin 1763. Paris: Belin, 1782. P. 4.
10
«Права человека» («rights of man») появляются один раз в «Комментариях к английским законам» Уильяма Блэкстона — Blackstone W. Commentaries on the Laws of England, 4 vols. Oxford, 1765–1769. Vol. 1 (1765). P. 121. Первый раз на английском, из обнаруженных мною, эта фраза встречается в сочинении Джона Персиваля, графа Эгмонта: A Full and Fair Discussion of the Pretensions of the Dissenters, to the Repeal of the Sacramental Test. London, 1733. P. 14. Она также появляется в «поэтическом послании» «The Dying Negro» и в старинном трактате лидера аболиционистов Гренвилла Шарпа: A Declaration of the People’s Natural Right to a Share in the Legislature… London, 1774. P. XXV. Эти примеры я нашла с помощью онлайн-сервиса Томсона Гейла Eighteenth-Century Collections Online и благодарна Дженне Гиббс-Бойер за помощь с этим исследованием. Цитату из Кондорсе см. здесь: Maire Louise Sophie de Grouchy, marquise de Condorcet (Ed.). Oeuvres completes de Condorcet, 21 vols. Brunswick: Vieweg; Paris: Henrichs, 1804. Vol. XI. P. 240–242, 251, 249. Сийес использовал термин droits de l’homme только один раз: «Il ne faut point juger de ses [Third Estate’s] demandes par les observations isolees de quelques auteurs plus ou moins instruits des droits de l’ homme» («О желаниях третьего сословия нельзя судить по словам единичных авторов, более или менее сведущих в вопросе о сущности прав человека». Sieyes E. Le Tiers-Etat, 1789. Paris: E. Champion, 1888. P. 36. Цит. по: Аббат Сийес: от Бурбонов к Бонапарту / Сост., пер., вступ. ст. М. Б. Певзнера. СПб.: Алетейя, 2003. С. 165. В письме из Парижа от 12 января 1789 года Томас Джефферсон отправил Джеймсу Мэдисону проект декларации Лафайета. Второй абзац начинался со следующих слов: «Les droits de l’homme assurent sa propriete, sa liberte, son honneur, sa vie» («Права человека обеспечивают его собственность, свободу, честь и жизнь») – Jefferson Papers. Vol. 14. P. 438. Проект Кондорсе появился несколько раньше открытия заседаний Генеральных Штатов 5 мая 1789 года, см.: McLean I., Hewitt F. Condorcet: Foundations of Social Choice and Political Theory. Aldershot, Hants: Edward Elgar, 1994. P. 57, и см. проект декларации «прав», где выражение «права человека» используется, однако не вынесено в заголовок: Ibid. P. 255–270. См. тексты различных проектов декларации в: Antoine de Baecque (Ed.). L’ An I des droits de l’homme. Paris: Presses du CNRS, 1988.
Когда во второй половине XVIII века появился язык прав человека, то поначалу у этих прав было мало четких определений. Руссо, использовав термин «права человека», не дал никаких объяснений. Английский юрист Уильям Блэкстон определил их как «естественную свободу человечества», то есть «абсолютные права человека, рассматриваемого в качестве свободного действующего лица, наделенного способностью отличать добро от зла». Большинство из тех, кто использовал эту фразу в 1770-х и 1780-х годах во Франции, например такие одиозные представители Просвещения, как Гольбах и Мирабо, говорили о правах человека так, как если бы с ними было все понятно и они не нуждались в обосновании или определении. Другими словами, они были самоочевидны. Гольбах, например, утверждал, что, «если бы люди меньше боялись смерти», то «права человека защищались бы более мужественно». Мирабо осуждал своих преследователей, у которых «не было ни характера, ни души, потому что они совершенно не имели представления о правах людей» (rights of men). Но никто не предлагал точного списка этих прав до 1776 года (когда была одобрена созданная Джорджем Мейсоном Декларации прав Вирджинии) [11] .
11
Blackstone. Commentaries on the Laws of England. Vol. 1. P. 121; Holbach P. H. d’Systeme de la Nature, 1770. London, 1771. P. 336. Цит. по: Гольбах П. А. Система природы, или О законах мира физического и мира духовного. М.: ЛЕНАНД, 2020. С. 181. Comte de Mirabeau H. Lettres ecrites du donjon, 1780. Paris, 1792. P. 41.
Неопределенность прав человека хорошо уловил французский кальвинистский пастор Жан-Поль Рабо Сент-Этьен, который в 1787 году в письме французскому королю жаловался на ограничения, которые накладывал на протестантов, таких как он сам, будущий эдикт о веротерпимости. Ободренный растущими симпатиями к правам человека, Рабо утверждал, что «сегодня мы знаем, что такое естественные права, и они, безусловно, дают людям гораздо больше, чем в результате эдикта получат протестанты… Настало то время, когда больше не приемлемо, чтобы закон открыто попирал права человечества, очень хорошо известные во всем мире». Возможно, они и правда были «хорошо известны», но сам Рабо при этом признавал, что католический король не может официально предоставить кальвинистам право на публичное богослужение. Короче говоря, все зависело – как и сейчас – от того, как понимать то, что «больше неприемлемо» [12] .
12
Цит. в: Lynn Hunt (Ed.). The French Revolution and Human Rights: A Brief Documentary History. Boston: Bedford Books/St. Martin’s Press, 1996. P. 46.
Как права стали самоочевидными
Правам человека потому так трудно дать точное объяснение, что их определение, да и само их существование, зависит от эмоций в той же степени, что и от разума. Утверждение о самоочевидности в конечном итоге основывается на эмоциональном призыве – он убедителен, если находит отклик в каждом человеке. Более того, мы абсолютно уверены в том, что речь идет о правах человека, когда ужасаемся их нарушению. Рабо Сент-Этьен знал, что может апеллировать к неявному знанию о том, что «больше неприемлемо». В 1755 году влиятельный французский писатель-просветитель Дени Дидро написал о droit naturel, что «использование этого термина настолько знакомо, что почти нет никого, кто внутри себя не убедился бы в том, что эта вещь ему явно известна. Это внутреннее чувство является общим как для философа, так и для человека, который вообще не размышлял о нем». Подобно другим своим современникам, Дидро дает смутное представление о значении естественных прав. «Как у человека, – заключает он, – у меня нет других естественных прав, которые были бы поистине неотчуждаемы, кроме прав человечества». Однако он указывает на самое важное качество прав человека – они требовали определенного широко разделяемого «внутреннего чувства» [13] .
13
Diderot D., d’Alembert J. (Eds) Encyclopedie ou Dictionnaire raisonne des sciences, arts, et des metiers, 17 vols. Paris, 1751–1780. Vol. 5 (1755). P. 115–116. В этот том включены две разные статьи о «droit naturel». Первая озаглавлена «Droit Naturel (Morale)» («Естественное право (Мораль)», p. 115–116, и начинается с редакторской звездочки, обозначающей авторство Дидро; вторая называется «Droit de la nature, ou Droit naturel» («Право природы, или Естественное право»), p. 131–134, и подписана «A» (Антуан-Гаспар Буше д’ Аржи). Сведения об авторстве приведены в: Lough J. The Contributors to the Encyclopedie // Schwab R. N., Rex W. E. Inventory of Diderot’s Encyclopedie. Vol. 7: Inventory of the Plates, with a Study of the Contributors to the Encyclopedie by John Lough. Oxford: Voltaire Foundation, 1984. P. 483–564. Во второй статье, написанной Буше д’Аржи, рассказывается об истории понятия, в общем и целом она основана на трактате Бурламаки 1747 года «Principes du droit naturel» («Принципы естественного права»).
Даже такой суровый швейцарский философ естественного права, как Жан-Жак Бурламаки, настаивал на том, что свобода может быть доказана только внутренними чувствами каждого человека: «Такие доказательства чувства вне всяких возражений и порождают глубочайшее убеждение». Права человека – это не просто доктрина, сформулированная в документах; они основаны на расположении к другим людям, на совокупности убеждений о том, что представляют собой люди и как в светском обществе отличают хорошее от плохого. Философские идеи, правовые традиции и революционная политика должны иметь такого рода внутреннюю эмоциональную точку отсчета, чтобы права человека действительно были «самоочевидными». И, как утверждал Дидро, эти чувства должны испытывать многие люди, а не только философы, писавшие о них [14] .
14
Burlamaqui J. J. Principes du droit naturel par J. J. Burlamaqui, Conseiller d’Etat, & ci-devant Professeur en droit naturel & civil a Geneve. Geneva: Barrillot et fils, 1747. P. 29 (курсив его).
В основе этих представлений о свободе и правах лежал ряд допущений относительно индивидуальной автономии. Чтобы обладать правами человека, люди должны восприниматься как отдельные личности, способные выносить независимые моральные суждения. Как выразился Блэкстон, права человека идут рука об руку с индивидом, «считающимся свободным действующим лицом, наделенным способностью отличать добро от зла». Но для того, чтобы эти автономные индивиды стали членами политического сообщества, основанного на этих независимых моральных суждениях, они должны уметь сопереживать другим. Все люди обладали бы правами при условии, что всех можно было бы рассматривать как принципиально равных. Равенство было не просто абстрактным понятием или политическим лозунгом – его необходимо было каким-то образом усвоить.
Несмотря на то что для нас идеи автономии и равенства, наряду с правами человека, являются чем-то само собой разумеющимся, свое влияние они получили только в XVIII веке. Современный моральный философ Дж. Б. Шнеевинд исследовал то, что он называет «изобретением автономии». «Новое мировоззрение, появившееся к концу XVIII века, – утверждает он, – основывалось на вере в то, что все нормальные индивиды в одинаковой степени способны жить вместе в условиях нравственного самоуправления». За «нормальными индивидами», однако, скрывается долгая история борьбы. В XVIII веке (а на самом деле вплоть до настоящего времени) не все «люди» представлялись одинаково способными к моральной автономии. Для этого необходимы были два взаимосвязанных, но отличающихся друг от друга качества: способность рассуждать и способность принимать независимые решения. Оба эти качества должны присутствовать, чтобы человек был морально независимым. Дети и безумцы не обладали необходимой способностью рассуждать, но когда-нибудь могли бы обрести или восстановить эту способность. Подобным же образом дети, рабы, слуги, неимущие и женщины были лишены независимого статуса, чтобы считаться полностью автономными. Дети, слуги, неимущие и, возможно, даже рабы, вероятно, могли однажды стать автономными, повзрослев, оставив службу, купив собственность или свою свободу. Похоже, одни только женщины не обладали ни одной из этих возможностей; их считали изначально зависимыми либо от своих отцов, либо от мужей. Если сторонники всеобщих, равных и естественных прав человека автоматически отказывали некоторым категориям людей в реализации этих прав, то прежде всего потому, что они считали их не вполне способными к моральной автономии [15] .
15
Schneewind J. B. The Invention of Autonomy: A History of Modem Moral Philosophy. Cambridge: Cambridge University Press, 1998. P. 4. Автономия – важный элемент, отсутствовавший в естественно-правовых теориях до середины XVIII века. Как утверждает Кнуд Хааконссен: «По мнению большинства теоретиков естественного права XVII и XVIII веков, моральный субъект подчинялся естественному праву и выполнял обязанности, налагаемые таким правом в то время, как права были производными, то есть просто были способом исполнения обязанностей» – Haakonssen K. Natural Law and Moral Philosophy: From Grotius to the Scottish Enlightenment. Cambridge: Cambridge University Press, 1996. P. 6. В этом смысле Бурламаки, оказавший столь мощное влияние на американцев в 1760–1770-х годах, вполне может означать важный переход. По его мнению, люди подчинены высшей силе, но эта сила должна соответствовать внутренней природе человека: «Чтобы закон мог регулировать человеческие действия, он должен полностью соответствовать природе и конституции человека и в конечном итоге быть связан со счастьем, то есть с тем, что разум непременно заставляет его искать». Burlamaqui J. J. Principes du droit naturel par J. J. Burlamaqui, Conseiller d’Etat, & ci-devant Professeur en droit naturel & civil a Geneve. Geneva: Barrillot et fils, 1747. Part one, chap. VII, sect. 4 («Fondement general des Droits de l’homme»). P. 89. О важности автономии для прав человека в целом см.: Taylor Ch. Sources of the Self: The Making of Modern Identity. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1989. Особ. р. 12.
Тем не менее свежеобретенная сила эмпатии могла быть направлена даже против давно укоренившихся предрассудков. В 1791 году французское революционное правительство предоставило равные права евреям; в 1792 году избирательные права получили даже люди без собственности; а в 1794 году французское правительство официально отменило рабство. Ни автономия, ни эмпатия не были чем-то постоянным; это навыки, которым можно было научиться, а «приемлемые» ограничения прав могли быть – и были – оспорены. Права нельзя определить раз и навсегда, поскольку их эмоциональная основа продолжает меняться, отчасти в ответ на декларирование прав. Права остаются под вопросом, потому что наше представление о том, кто их имеет и что это за права, постоянно меняется. Революция в области прав человека по определению продолжается.