Изогнутый стержень (= Согнутая петля)
Шрифт:
– Вы предполагаете?..
– Нет, нет! Только спрашиваю. Если он был настоящим Джоном Фарнли, у него не было причин перерезать себе горло! Значит, он был обманщиком! Не так ли?
– Привычка делать скоропалительные выводы, даже не проверив данных,начал Марри менторским тоном, похожим и на грубый отпор, и на научную дискуссию,- очень свойственна умам, далеким от академической...
– Вы правы! Вопрос закрыт!
– Нет, нет! Вы меня неправильно поняли!- Марри замахал руками, как гипнотизер. Похоже, он испытывал неловкость и волнение оттого, что равновесие в споре было нарушено.- Вы намекаете, что это может
В разговор мрачно вмешался Барроуз:
– Да еще эта внезапно возникшая тема о Скотленд-Ярде и бедной Виктории Дейли! Я всегда считал себя здравомыслящим человеком, но тут у меня возникли сомнения, которые мне надо как-то разрешить. К тому же я всегда не любил этот сад!
– Ты тоже это почувствовал?- спросил Пейдж.
Марри с нескрываемым интересом наблюдал за ними.
– Стоп!- воскликнул он.- О саде! Почему вы его не любите, мистер Барроуз? У вас с ним связаны какие-то воспоминания?
– Не совсем воспоминания.- Барроуз задумался. Похоже, ему стало не по себе.- Просто, когда кто-то рассказывал истории про привидения, в этом саду они казались в два раза страшнее, чем в любом другом месте. Я вспоминаю одну, о... это не важно! Я всегда думал, что здесь легко встретить дьявола, а я еще хочу пожить. Однако все это не имеет отношения к делу! Надо работать! Болтать некогда!
Марри охватывало все большее возбуждение.
– Ах да! Полиция,- сказал он.- Да, здесь еще многое предстоит сделать в... э... практическом смысле. Вы, я думаю, позволите мне взяться за дело? Вы пойдете со мной, мистер Барроуз? Мистер Пейдж, не будете ли вы любезны остаться с... э... телом до нашего возвращения?
– Зачем?- спросил практичный Пейдж.
– Так обычно делается. Ах да! Будьте любезны, дайте мистеру Пейджу ваш фонарь, мой друг. А теперь пошли. В "Фарнли-Клоуз" не было телефона, когда я здесь жил; но сейчас, полагаю, есть? Хорошо, хорошо, хорошо. Нам также нужен доктор.
Он вырвался вперед, ведя за собой Барроуза, а Пейдж остался у пруда с останками Джона Фарнли.
По мере того как проходил шок, Пейдж озирался в темноте и размышлял о вопиющей бессмысленности и загадочности трагедии. И все же самоубийство обманщика было достаточно простым объяснением. Его беспокоило то, что он так ничего и не добился от Марри. Для Марри было бы достаточно просто сказать: "Да, это, несомненно, обманщик; я знал это с самого начала"; да и весь вид Марри, кажется, свидетельствует о том, что он думает именно так. Но он не сказал ничего. Может быть, дело просто в его любви к тайнам?
– Фарнли!- вслух произнес Пейдж.- Фарнли!
– Вы меня звали?- спросил голос почти у него под рукой.
Эффект этого голоса во мраке был таков, что Пейдж отскочил назад и чуть не споткнулся о тело. Фигуры и очертания были полностью скрыты ночной темнотой. За звуком шагов по песчаной тропинке последовал шорох спички. Пламя вспыхнуло над коробком, зажатым в обеих руках, и высветило над тисовыми кустами лицо истца - Патрика Гора или Джона Фарнли,- глядящее на берег пруда. Он несколько неуклюже прошел вперед.
Истец держал в руке тонкую сигару, наполовину выкуренную и погасшую. Он засунул ее в рот, осторожно поджег и поднял взгляд.
– Вы меня звали?- повторил он.
– Нет,- мрачно произнес Пейдж.- Но хорошо, что вы ответили. Вы знаете, что произошло?
– Да.
– Где вы были?
– Гулял.
Спичка догорела; Пейдж слышал его слабое дыхание. То, что этот человек потрясен, не вызывало сомнения. Он подошел ближе,- в углу его рта дымилась сигара.
– Бедный плут,- произнес истец, опустив глаза.- И что-то в нем все-таки вызывало уважение. Мне даже немного жаль, что я все это затеял. Я нисколько не сомневался, что он принял пуританскую веру своих предков и провел много лет раскаиваясь и управляя имением. В конце концов, он мог продолжить игру и стать лучшим помещиком, чем стану когда-нибудь я. Но ложный Джон Фарнли оказался ничтожеством - не выдержал и сделал это.
– Что "это"? Самоубийство?
– Несомненно!- Истец вынул изо рта сигару и выдохнул клубящееся облако дыма, похожее в темноте на призрак, принимающий странные очертания.Полагаю, Марри сравнил отпечатки пальцев? Вы присутствовали на маленьком допросе, учиненном им. Скажите, вы заметили, когда наш... покойный друг допустил промах и выдал себя?
– Нет.
Пейдж вдруг понял, что взволнованный вид истца вызван не только потрясением, но и другими эмоциями.
– Марри не был бы самим собой,- несколько сухо произнес истец,- если бы не задавал вопросы-ловушки. Он всегда баловался этим. Я ожидал этого и побаивался, нет, не ловушки, а того, что я что-нибудь забыл. Вы помните его вопрос: "Что такое "Красная книга Аппина"?"
– Да. И вы оба что-то написали.
– Конечно, никакой книги не было. Мне следовало бы поинтересоваться, какую чушь написал мой соперник. Ситуация стала более интригующей, когда Марри с торжественным лицом совы подтвердил, что ответ правильный. И это подтверждение ввергло моего противника почти в панику. Ах, будь все это проклято!- Он замолчал и горящим кончиком сигары начертил в воздухе что-то похожее на вопросительный знак.- Что ж, посмотрим, что сделал с собой этот бедняга! Дайте мне, пожалуйста, ваш фонарик!
Пейдж отдал ему фонарь и отступил в сторону. Истец присел на корточки. Наступило долгое молчание, изредка прерываемое невнятным бормотанием. Наконец он встал и медленно подошел к Пейджу, по пути нервно поигрывая выключателем фонарика.
– Друг мой,- отрешенным голосом произнес он,- это не так.
– Что не так?
– Мне очень неприятно говорить это, но я готов поклясться, что этот человек не покончил с собой!
(Примем во внимание гипнотизм его голоса, интуицию и атмосферу сумрачного сада.)
– Почему?
– А вы посмотрели на него внимательно? Тогда подойдите и посмотрите. Разве человек может перерезать себе горло три раза подряд, каждый раз вскрывая яремную вену, ведь после первого разреза он должен уже умереть? Может ли он это сделать? Не знаю... я в этом сомневаюсь. Вспомните, я начинал свою карьеру в цирке. Я никогда не видел ничего подобного... Разве что в случае, когда Барни Пул, лучший дрессировщик запада Миссисипи, не был убит леопардом.
Ночной бриз, блуждавший по лабиринту сада, шевелил розы.