Изольда Великолепная
Шрифт:
Уши оттопыриваются.
А глаза у него тоже рыжие. Не желтые, не карие, не красные даже, а именно рыжие.
Как кошачья шерсть.
Или огонь?
Смотрит же так, что и подавиться недолго. Рыбы ему жалко, что ли?
– Я вам не нравлюсь? – не люблю недомолвок, да и здешние игры в молчанку изрядно действуют на нервы. Лучше сразу уж все выяснить.
И развестись, пока не поздно. Правда, Урфин утверждал, что развестись не выйдет, но не факт, что ему можно верить.
– Простите, если чем-то вас обидел, –
– Да я не обидчивая. И все понимаю, – или хотя бы делаю вид, что понимаю. – Вас подставили, как и меня. Хотя нет, если разобраться, то я получила все, что хотела.
– Да и я. Не возражаете, если присяду?
Я не возражала, более того, сидящим Кайя был мне симпатичнее – не такой подавляюще огромный. И стол, нас разделивший, какая-никакая, но преграда. Нет, я нисколько не боюсь Кайя, но… спокойнее, когда он на расстоянии держится.
– Урфин – мой друг, – сказал лорд тоном, не терпящим возражений. Я и не собиралась возражать. Друг так друг. – Не так давно между нами случилось… недопонимание. Во многом по моей вине.
– И вы решили помириться?
Кот, выбравшись из-под стола, заурчал, потянулся и прыжком взлетел ко мне на колени. Он потоптался, по кошачьей привычке выбирая место поудобнее. Рыжий хвост щекотнул мне ноздри, а лапа с выпущенными наполовину когтями зацепилась за пальцы.
– На, троглодит, – я поделилась рыбой и почесала кота за ухом.
– Я решил, что если сделаю его доверенным лицом, то…
– Все будет, как было.
– Точно.
– Рыбки хотите? – я гостеприимно подвинула миску, хотя Кайя без труда мог до нее дотянуться. Если уж завязался разговор, то следовало его поддержать. – Урфин по-прежнему друг вам. И подозреваю, что он хотел, как лучше.
– В этом вся проблема! – Кайя вскочил и принялся мерить комнату шагами. Для его шагов комната была маловата, и мы с котом следили за передвижениями лорда, несколько опасаясь, что тот наткнется на стену. Вдруг да стена столкновения не выдержит?
И замок рухнет…
Обвинят меня.
– Он всегда хочет сделать, как лучше! Но никогда не удосуживается спросить! А в итоге получается, что я оказываюсь в очередном тупике.
Ну… тупиком Нашу Светлость еще не называли.
– Извините, леди.
– Изольда, – похоже, пришло время представиться. – Можно – Иза.
Кот, положив голову мне на плечо, замурлыкал. Прежде за ним подобных нежностей не водилось, небось, подлизывается. Звук рождался внутри тяжелого кошачьего тела, и был успокаивающим, ласковым, как рокот моря.
– Тупик, если разобраться, не такой тупик, – я пыталась вспомнить содержимое той на редкость занудной бумаги. – Любой договор, насколько знаю, можно разорвать по соглашению сторон. Или подписать новый, отменяющий действие старого. Я не буду возражать.
Вот что я опять несу? Я же мечтала об этом, чтобы муж богатый… а еще и с титулом… расторгнуть договор? Вернуться домой? И забыть обо всем, в том числе о каменной бабочке, которую я храню. И о встрече с паладином. О мягком ягненке на руках, о фрейлинах, храме…
– Почему? – спросил Кайя. И я нашла ответ, для него да и для себя тоже:
– Хуже нет, чем жить с тем, кому ты отвратителен.
Кот заурчал и лизнул ухо шершавым языком. Утешает? Или пытается сказать, что я – дура?
Кайя же вспыхнул. Рыжие вообще легко краснеют, он же и вовсе пунцовым стал, особенно уши.
– Простите, если заставил вас так думать, – теперь он говорил тихо, почти шепотом, отчего мне становилось страшно. И чтобы не дрожать, я обняла кота. С ним тоже будет жаль расставаться. Наверное, жальче, чем с драгоценностями, платьями и окаменевшим вианом.
– Леди… Изольда, – на моем имени Кайя запнулся. – Поверьте, я ценю ваше благородство…
А мне-то казалось, что это – просто дурость.
– …и глубоко раскаиваюсь в тех неосторожных словах, которые нанесли вам обиду. Но вы ведь все слышали?
– Многое. Я не собираюсь никому ничего рассказывать, если вы об этом.
– Благодарю, но я о другом. Возможно, Урфин в чем-то прав…
В том, что я меньшее зло? Определенно. Даже если брать сугубо по килограммам.
– …и хотя я категорически не одобряю его методы, но должен просить вас сохранить договор в силе. Если, конечно, я сам не вызываю у вас отвращения.
Какой неожиданный поворот. И кошачьи когти, впиваясь в плечо, предупреждают – лучше тебе, Изольда, согласиться. Хотя бы ради наглой рыжей морды, ну, той, которая мурлыкать перестала и дыхание затаила, ожидая ответа.
– Вы будете моей женой, леди Изольда?
Вот и что мне оставалось ответить?
– Но вы же совсем меня не знаете! – я попыталась воззвать к его разуму, если уж собственный отказал.
– Как и вы меня, – возразил Кайя.
И аргументы закончились. Нет, я могла бы рассказать, что леди из меня при всем моем старании не получится, а я даже не уверена, что буду стараться. Не по мне это их существование в каменной клетке замка и разграфленное приличиями бытие. Вышивки шелком. Глупые игры.
Наряды.
Это вдруг потеряло смысл. А что обрело? Не знаю. Только глядя в рыжие глаза Кайя, я ответила:
– Тогда согласна.
Я протянула руку, желая скрепить этот, куда более честный договор, рукопожатием, но Кайя понял по-своему. В огромной его ладони моя казалась крошечной, едва ли не детской. И черные змеи татуировки отползли, словно опасаясь моей слишком чистой кожи.
– Вы очень хрупки, – Кайя осторожно коснулся пальцев губами.
И я вспыхнула.
От макушки до пят. От чертовых пальцев, которые вдруг задрожали, до ослабевших вдруг колен. Я взрослая. Совершеннолетняя. И далеко не девица.