Изоляция

Афанасьев Семён

"Не знаешь, что делать, действуй по уставу". Правило идиотское, но тем не менее.

Устав в данном случае будет не мой, а его, но, надеюсь, человеческие варианты в нём тоже в наличии.

Рассуждая цинично, говорят вокруг на языках в той или иной степени мне не чужих. Русский так и вовсе родной. В первую очередь и в том числе.

– Пожалуйста, назовите свою настоящую личность, – от улыбки на лице начальника смены не остаётся и следа.

Очередь за моей спиной в первый момент затихает, потом начинает активно перешёптываться.

В основном не по-русски, но в целом понятно. Примерно как если бы кто-то был из Нукуса.

– Я не уверен, что смогу назвать свою личность достоверно, – если подумать, лучшая стратегия при данных обстоятельствах – это чистая правда. Наверное. – Могу сказать то имя, которое помню как собственное рефлекторно. Говорить?

Ну а чего. Виктор Островских, в местной базе биометрии этого тела всё равно нет. В случае аппаратных проверок на правдивость, буду абсолютно искренне доказывать, что это я и есть.

– Нет, – он спокойно качает головой, затем щёлкает ногтем по виртуальной кнопке на своём дисплее. – Вы временно задержаны для установления личности.

Прозрачные стенки по бокам, образующие коридоры к капсулам, слегка вздрагивают: из пола позади меня поднимается ещё одна панель.

Она отделяет меня от основной очереди.

– Пожалуйста, соблюдайте спокойствие! – тип в кабине переключил микрофон на громкоговоритель. – Стандартная процедура! Пожалуйста, не толпитесь! Пройдите на соседние дорожки!

Его голос звучит на весь зал.

Если бы меня кто-то сейчас спросил, я бы ему честно ответил: устав я ненавидел всегда, добросовестно и искренне. Хотя на разных жизненных этапах и уживался с ним (через силу).

В голову спонтанно приходит мысль, которую тут же и озвучиваю в окошко:

– Подскажите, пожалуйста, как мне сейчас лучше всего себя вести?

Старший смены удивлённо открывает глаза, следом рот.

– Я не играю, не изображаю, не провоцирую. – Говорю чистую правду, надеюсь, убедительно. – Вы сейчас предупредили меня о моём задержании. Я изо всех сил хочу оставаться в рамках закона, поэтому спрашиваю у вас, как у должностного лица: как мне сейчас себя

правильно

вести, чтобы минимально пострадать? Чтоб максимально облегчить следующую работу вас и ваших спортсменов, которые сейчас прибегут меня задерживать? Цель: в кратчайшие сроки решить это недоразумение.

– Соблюдайте все законные требования представителей власти, – он наконец отмирает. – Этого достаточно.

– Так и тянет спросить, каким образом человек без памяти может отличить законные требования от незаконных, – бормочу себе под нос. Затем говорю громче. – А конкретнее?

– Сложите руки за спину и повернитесь спиной сюда, – он указывает на проход, по которому в мою сторону уже марширует пятёрка людей в амуниции астронавтов. – Ведётся запись. Вы обладаете правами перемещаемого лица, которые в развёрнутом виде будут…

Дослушать самое интересное у меня не получается.

Торопясь выполнить его то ли совет, то ли инструкцию, я добросовестно поворачиваюсь спиной к космонавтам. Складываю руки за спиной. Даже слышу, как сзади отъезжает та пластина, что отделяла меня от них (туда шли передо мной все те, у кого с личностью было благополучно: она разблокируется после успешной идентификации).

А затем в моей голове второй раз за эти сутки зажигается лишнее солнце (на сей раз, для разнообразия – в районе затылка).

* * *

Аман добросовестно дошёл до кухни и даже воткнул кнопку электрочайника – вскипятить воду.

Через какое-то время в служебной сетке, в которой он сейчас сидел через нейро-концентратор, замигало оповещение от старшего смены: "Смежники, ваш выход!".

Параллельно с этим, по официальному каналу прошло уведомление о задержании странного типа для его последующей идентификации.

Аман чертыхнулся, проклиная собственное любопытство, и вышел в коридор:

– И как вы только успеваете так быстро одеваться?

Мимо прошли те самые смежники, которых звал босс, числом почему-то пятеро. Они шагали в направлении заблокированного стакана.

Сержант пошёл следом.

Отсутствующий в базе мужик дисциплинированно стоял спиной к проходу, сложив руки за спиной, и о чём-то разговаривал с мастер-сержантом.

Один из пятёрки явно решил развлечься: сразу после открытия турникета в его руке мелькнул штатный парализатор и странный тип повторно повалился на бетонное покрытие.

– На*уя? – равнодушно поинтересовался соседний шлем. – Неси его теперь сам.

Видимо, старший из пятерых; в этом прикиде они все – на одно лицо, подумал Аман. А затем сержант неожиданно для себя подошёл и вмешался в происходящее:

– Зачем? Он же не сопротивлялся. Ваше дело – экспресс-анализ на возможный подрыв, затем отконвоировать в опросную, если прямой опасности нет. Бить было нахрена?

– Ты нас решил жизни поучить? – равнодушно отозвался главный полицейский (да, это он, теперь точно).

После очередной реорганизации структур служба миграции проходила по ведомству пограничников (которые, в свою очередь, относились понятно к чему).

Смежники же, теоретически обеспечивающие безопасность аэропорта и сослуживцев сержанта в процессе работы, являлись сотрудниками министерства внутренних дел.

Временами имели место и конкуренция (не всегда добросовестная), и конфликты, и просто взаимный игнор.

– Ведётся видеофиксация происходящего в зоне пограничного контроля, – шеф Амана из солидарности закономерно поддержал подчинённого. – Рапорт о случившемся сгенерирован в автоматическом режиме. – С этими словами он картинно поиграл бровями, ухмыльнулся и провёл указательным пальцем по виртуальному интерфейсу. – Хоп. Готово.