Изучая нежность
Шрифт:
— Так и есть, — Марко тяжело поднялся, ничуть не стесняясь ни полуобнаженного тела, ни приподнятого пениса. — Пора уже это признать, малыш Лео: ты — импотент. За все время нашего супружества ты так и не переспал со мной как следует, это наводит на мысль, разве нет? Я, черт возьми, нормальный, здоровый омега, у меня есть определенные потребности! Если ты не даешь мне желаемого, я ищу это у того, чей член еще подает признаки жизни.
— Одевайся, — медленно вымолвил Леонард. — И захвати свои вещи. Ты едешь в клинику сегодня и не выйдешь оттуда до родов. Документы относительно развода потом подпишем
Он принял у Джереми папку и кивком поблагодарил его.
— Вы вправе меня уволить, сэр, — пристыженно пробормотал юноша. — Я подвел ваше доверие.
— Хороший секретарь мне нужнее плохонького супруга, — отозвался мистер Коулман. — К тому же ты мой друг, не так ли? Ты продолжишь работу при условии, что подобного случая больше никогда не повторится.
***
В день, когда у Леонарда Коулмана родился сын, в клинике было шумно. Очевидно, много омег должно было произвести на свет потомство. Будущий отец приехал в клинику после полудня, охваченный самыми противоречивыми чувствами. Не так давно, как раз после инцидента с изменой Марко, он посетил семейного психолога и попросил совета. Терпеливо выслушав мягкие сожаления о том, что явился без мужа, Лео уточнил, что же теперь делать.
— Скажите, мистер Коулман, — психолог присел рядом с ним на диванчик и пытливо заглянул в глаза, — вы действительно хотите разрушить ваш брак из-за акта измены? Или есть еще причины?
— Возможно, мы просто не пара, — тяжело вздохнул альфа. — Марко показался мне настоящим совершенством, когда мы встретились, но он заранее ненавидит нашего малыша и нисколько меня не любит.
— Вы вините своего мужа и себя заодно, — заметил врач, — но сейчас вам в первую очередь надо думать о ребенке. Не советую вам принимать поспешные решения, подумайте еще раз, ведь это ваша семья, а младенцу будет нужен не только отец, но и папа. В любом случае, думаю, вам нужен человек, который представляет собой не совершенство, а родственную душу. Может ли ваш муж стать таким, задайте себе этот вопрос.
Сидя в клинике, Лео вспомнил этот разговор. В чистом коридорчике, глядя невидящим взором на фотографии омег и их детей, которые были клиентами этой клиники, он думал о своей распадающейся семье. В жизни мистера Коулмана были неприятные впечатления и потрясения, главным из которых стала смерть родителей несколько лет назад, однако такое событие, как развод, он никогда не примерял на себя. Возможно, глупо в условиях современного мира рассчитывать на большую любовь и долгий брак, но Лео был воспитан в старых традициях и подспудно жаждал встретить старость в окружении любящего седенького мужа, пары-тройки детей и внуков. Что ж, видимо, не судьба!
Он взял с полки информационный буклет и полистал его — просто так, чтобы занять время. К мужу он зайдет чуть позже, когда роды будут позади, и возьмет на руки сына. Они не делали снимков на больших сроках беременности, поэтому Леонард не был уверен, родится у него альфа или маленький омега — но заранее обещал самому себе, что малыш будет расти в заботе и любви, пусть даже без папы.
Спустя пару часов его пригласили в светлую и чистенькую палату. Там рядком стояли разноцветные боксы, огороженные пластиковыми барьерами. В углу трогательно притулились детские стульчики с нарисованными на них героями мультфильмов. Пожилой омега в белом халате медработника подвел Лео к одному из боксов.
Внутри на чистой простыне лежал сверток, показавшийся альфе совсем крохотным. Он весь состоял из пеленок и одеял, наружу выглядывало только личико ребенка, сморщенное и очень красное, как у столетнего деда. По крайней мере, Лео уже знал, что новорожденные не открывают глаз, и не стал задавать обычных для отцов глупых вопросов.
— Это альфочка, — улыбнулся медработник, — довольно крупный малыш, чуть больше девяти фунтов*. Примите мои поздравления, сэр.
— Как там папа, хорошо себя чувствует? — Лео спросил больше из вежливости, хотя и понимал, что с его стороны это некрасиво.
Тем не менее, его пустили к мужу спустя еще полчаса. Марко лежал на широкой кровати под одеялом, и смотрел телевизор, где показывали какое-то популярное шоу.
— Привет, — неловко сказал Леонард, присаживаясь в кресло у кровати. — Как ты?
— Лучше всех, — буркнул омега. — Надеюсь, теперь ты не спишешь мою интрижку на гормоны? Наш брак действительно был ошибкой, Лео, теперь я понимаю это еще яснее. Если хочешь возразить, сперва помучайся, как я, когда тебя изнутри разрывает вечно орущее и срущее чудовище, а потом я взгляну тебе в глаза и спрошу, что думаешь теперь.
— Ты совсем нисколько не любишь ни сына, ни меня? — горько уточнил прокурор. Ответ был очевиден, но он не мог не спросить.
Марко пожал плечами и потянулся за пультом, чтобы выключить телевизор.
— Извини, но я не хочу прожить остаток жизни с человеком, который не может даже доставить мне удовольствие. Лучше сделаю карьеру. Встретимся в суде, Лео. На ребенка я не претендую, честно говоря, ты можешь его забрать. А сейчас, пожалуйста, дай мне поспать, я, в отличие от тебя, рожал.
Альфа вышел из палаты и добрел до туалета. Не удержавшись, он стукнул кулаком по стене. Проклятье! В том, что их брак развалился, была общая вина, но что толку искать причину, если через дверь от него сейчас кричит крохотный сын?
Лео подошел к большому окну и долго стоял неподвижно, глядя на то, как медработник кормит его малыша питательной смесью из бутылочки, прежде чем перейти к другим детям.
— Я буду заботиться о тебе, приятель, — одними губами прошептал Лео своему сыну. — И обязательно сделаю все, чтобы ты рос здоровым и счастливым.
Бракоразводный процесс занял довольно много времени. Выйдя из клиники, Марко был еще слаб, не полностью оправился после родов и даже хотел предъявить иск мужу за свои мучения и частичные разрывы родового канала. Благо, родители юного адвоката оказались более благоразумны и поняли, что их сын тоже не на высоте в этой ситуации, так что абсурдный иск не был написан.
И все равно развод стал бедствием для обеих сторон. Лео измучился, ожидая, когда все закончится. Несмотря на взятый на это время длительный отпуск, он почти не спал, поскольку маленький сын постоянно плакал и затихал только на руках у отца, да и то ненадолго. Стоило альфе положить его в кроватку и отойти в соседнюю комнату, как младенец начинал хныкать, а затем и рыдать, громко и отчаянно, как умеют только маленькие дети.