Изучая нежность
Шрифт:
За те несколько дней, что остались до развода, случай внезапного сексуального голода повторился с мистером Коулманом еще дважды — и оба раза это пришлось на вечерние часы, когда молодой гувернер купал Закари перед сном.
«Что за черт! — сердито думал альфа, лежа в своей постели и слушая тихое дыхание сына за ширмой. — Не могу же я каждый раз уединяться, когда произойдет подобное! Видно, мое подсознание подает сигнал, что пора бы побыть альфой, а не только счастливым отцом».
В контору, где знакомый юрист должен был окончательно развести его с бывшим мужем, Лео явился довольно
Леонард присел, сцепив в замок руки. Где-то в глубине души ему было ужасно жаль, что они с Марко разводятся. Дело было не в любви, наверное, но он сам не мог объяснить, почему не хочет развода.
— Как ты? — после неловкого молчания спросил он.
Марко покосился на него, одним глотком допил кофе и метко швырнул стаканчик в урну с мусором, что стояла на другом конце комнаты.
— Неплохо, — пожал он плечами. — Взялся за работу, восстановил здоровье после родов, осталось только завести хорошего любовника, у которого при себе всегда будет пачка презервативов.
Альфа поморщился. Бывший супруг нарочно провоцировал его, это было ясно, хотя он сам заслужил это, не спрашивая его мнения в вопросе появления детей. Надо было думать, прежде чем выбирать омегу, не жаждущего потомства.
Пока они ставили подписи на документах, Марко держался с нарочитой веселостью. Если ему и было жаль или грустно расставаться с тем, кого он некогда любил, то юноша этого не показал.
— Ну что ж, поздравлять не могу, но теперь вы официально свободные люди, — сказал юрист, когда витиеватый узор подписи Лео лег на последнюю бумагу. — Спасибо, что воспользовались услугами нашей конторы.
Они вышли на улицу, и Лео, сам не зная зачем, остановился, пока Марко прикуривал. Омега выпустил струйку дыма между сомкнутых губ и сощурился, глядя на бывшего мужа.
— У тебя ко мне еще какое-то дело, Лео? Говори быстрее, я рассчитывал сегодня успеть на встречу с моим подопечным, которого ты намереваешься посадить.
Сглотнув трудный ком в горле, мистер Коулман покачал головой.
— Нет, ничего. Только хотел сказать… будь осторожен. Я убежден, что этот человек — маньяк и насильник, и мне не хотелось бы, чтобы папа моего ребенка попал в беду. Даже теперь не хотелось бы. Ты не чужой мне, Марко, и ты это знаешь.
— За меня не беспокойся, — омега почему-то отвернулся. — Подумай лучше о заседании. И, бога ради, Лео, найди себе дружка! Ты исхудал и выглядишь ужасно, сказать по правде. Найди себе другую омегу, трахай его в свое удовольствие и прекрати смотреть на меня таким голодным взглядом!
Он махнул рукой проезжавшему мимо такси, бросил Лео: «Всего хорошего» — и через минуту окружной прокурор уже остался один. Подойдя к витрине просторного магазина, Лео взглянул на себя в темное стекло, освещаемое вспышками иллюминации. Неужели Марко прав и он действительно так скверно выглядит?
В стекле отражался мужчина средних лет, действительно довольно худой, с лихорадочно блестевшими глазами. Лео с отвращением посмотрел на свое лицо, отметив, что бриться с утра следовало бы тщательнее, и потянул из кармана пальто мобильный. Он набрал номер своего психолога.
— Доброго дня, господин Коулман! — бодрый голос на другом конце провода внушал оптимизм. — Желаете записаться на прием? Сегодня вечером у меня не будет клиентов, могу предоставить вам пару часов.
В шесть часов вечера Лео уже стучал в дверь кабинета врача. Психолог встретил его с чашкой горячего чая в руках и пригласил сесть в мягкое глубокое кресло.
— Итак, насколько я понимаю, у вас сегодня состоялся развод? — уточнил он. — Очень, очень жаль. Судя по вашим рассказам, вы действительно любили молодого Марко Вашингтона.
— Я уже сам не знаю, было ли это искренним чувством, — Лео стиснул пальцами переносицу, — но сейчас меня беспокоит не только развод. Понимаете, недавно я пригласил гувернера, чтобы присматривать за Закари, пока я буду работать, и… В те моменты, когда я вижу их с сыном, у меня возникают не вполне приличные желания.
Надо отдать ему должное, психолог выслушал исповедь альфы с каменным спокойствием, даже не улыбнулся. И только когда Леонард замолчал, тяжело вздохнув, врач медленно подытожил:
— Итак, у вас есть претензии к личной жизни. Вы все еще помните бывшего мужа и в глубине души желаете вернуть — не его, нет, а нормальную семью. Судя по вашему рассказу, вас смущает, что ваше тело реагирует подобным образом на постороннего человека. Но, прошу прощения, что же здесь плохого?
Лео удивленно уставился на доктора. Он что, не понимает?
— Как это что? — растерянно пробормотал он. — Я возбуждаюсь при виде омеги, который всего лишь получает от меня деньги за работу сиделки.
— Этот Тобиас — красивый человек? — вдруг спросил психолог. Альфа ненадолго задумался, а затем пожал плечами.
— Ну, я не смотрел на него с этой точки зрения, но он миловидный юноша. Во всяком случае, Марко был ярким — как внешне, так и внутренне, а этот омега совершенно обычный. Я не люблю его, это вообще не мой типаж омег.
— Думается мне, проблема не столько в вас, сколько в вашем бывшем супруге, — психолог присел на краешек стола и наставительно поднял карандаш, будто что-то отмечая. — Вы вините себя за то, что не уберегли свою семью, а ведь родители ваши жили в мире и согласии, не так ли? Так вот, перестаньте испытывать вину за естественные потребности организма, мистер Коулман. Если вы хотите этого омегу, стоит хотя бы попытаться построить с ним отношения. Это будет полезно для вас обоих. Как знать, может, ваш типаж — как раз такие люди, с выраженной заботливостью и скромностью?
От психолога Лео вышел куда более озадаченным, чем раньше. Он думал, что врач посоветует сходить в бордель или подавить непристойные желания, а тот фактически порекомендовал соблазнить гувернера!
— Глупости, — пробормотал прокурор, бредя между сугробами к своей машине. Редкие прохожие удивленно покосились на альфу, говорящего с самим собой, но Леонарду было уже все равно. Он старательно убеждал себя, что слова психолога — неправда. Не может же быть, чтобы его эмоции зависели от заботливости постороннего омеги?