Изучи меня

Ченс Логан

 – Дейл, как ты? – спрашивает Гэри, известный доктор из «Чикаго Хоуп». Вот оно. Началось.

– Мой нос зажил, спасибо, что спросил.

А вот и продолжение.

– Я знаю, что у тебя тогда был трудный день, поэтому оправдываю и не злюсь на тебя. Я разговаривал с твоим отцом, слышал, ты сейчас преподаешь анатомию в Нью-Йоркском Университете?

 Я откидываюсь на спинку стула, вытягиваю ноги и смотрю на хрустальный стакан, наполненный скотчем. Глотая его, я позволяю жжению утихнуть, прежде чем, наконец, ответить:

– Я задолжал вам извинения. Мне жаль. Но это было давно. И да, вы слышали правильно.

 Гэри и Уильям обмениваются выражением жалости, и я уже

хочу взорваться. Нет ничего хуже жалости. Необходимость убежать ползет по моему позвоночнику и почти поднимает меня со стула. Мне нужно выбраться отсюда.

 – Нью-Йоркский Университет – отличное учебное заведение, – добавляет Чарльз. – Ну и как? Нравится там работать?

 Когда я работал в «Чикаго Хоуп», Чарльз был моим наставником. Он – хороший человек, всегда ищет положительное, даже в том где его не существует. Один из ведущих нейрохирургов в мире, он может творить чудеса с человеческим мозгом. Я испытываю небольшой соблазн заставить его поработать над моим, чтобы я смог перестать думать о некой голой студентке, которая находится в моем номере.

 Я выбираю меньшее из двух зол и решаю, что лучше буду бороться с искушением в виде своей студентки, чем просижу здесь еще минуту.

 Вставая, я бросаю на стол несколько банкнот, и наконец, выдаю ему правду, прежде чем уйти:

– Я это чертовски ненавижу.

Глава 3

Марли

Унижать (глагол) – оскорблять или позорить, ущемляя чью-то гордость.

Я приняла душ, словно пытаясь смыть свое смущение после инцидента в самолете. Когда я вернулась на свое место, то даже не могла на него смотреть. Он тоже сделал вид, словно ничего не произошло. И это к счастью, я не хочу говорить о деталях этого эпизода, никому и никогда.

Как глупо. Это бессмысленное влечение, которое я к нему испытываю, должно прекратиться.

Надев удобную пару черных пижамных штанов и розовую майку, я забираюсь в выделенную мне кровать. Я все еще немного пьяна, и поэтому отключаюсь, как только моя голова касается подушки.

Я просыпаюсь от какого-то звука и выглядываю из-под одеяла, чтобы увидеть как Хьюстон расстегивает рубашку. Я замираю и стараюсь не шевелиться, когда он снимает рубашку со своих широких плеч.

Бледный лунный свет проникает сквозь щель в занавеске, обрисовывая шесть твердых кубиков и выдающиеся грудные мышцы. Я бы многое отдала, чтобы их облизать.

Его руки двигаются к пуговице на поясе черных брюк, и мой разум замирает. Профессор Дейл собирается снять брюки. Не могу поверить, что являюсь свидетельницей этого. Люди, вероятно заплатили бы деньги, чтобы посмотреть шоу, которое я смотрю. А у меня билеты на первый ряд. Бесплатно.

Он расстегивает ширинку, и начинается мучительный спуск. Хотелось бы, чтобы он уже просто сорвал их, как это делают стриптизеры. Ему нужны те брюки, которые разлетаются по боковым швам. Я хихикаю про себя при мысли о том, чтобы спросить сурового профессора Дейла, можно ли включить музыку для стриптиза, в то время как он снимает брюки, вертя задницей. А затем происходит то, чего я жду с момента начала этого представления: брюки с тихим шелестом падают у его ног. Вау. Его скульптурное тело великолепно. Я прохожусь своими глазами по длинным ногам к черным боксерам. Его косые мышцы указывают прямо на его член. Под материалом своих трусов, он выглядит мощным, впечатляющим, выпуклым. Его рука пробегает по члену, когда он приближается к своей кровати. Он откидывает покрывало и ложится в постель. Как разочаровывающе.

Шоу закончилось, а я даже не получила танца на коленях. Я уплываю в мечты о его теле, о том, как он заставляет меня кончать снова и снова. Меня снова будет звук. На этот раз это низкий стон.

 Мои глаза открываются, и в темноте я разглядела, как Хьюстон бьется в постели, что-то бормоча. Я не знаю, будить ли его или оставить его лицом к лицу со своим сном. Думаю, оставлять его в кошмаре будет жестоко.

 Я отбрасываю одеяло и встаю над его кроватью.

– Профессор Дейл?

 Ничего.

 – Профессор Дейл? Хьюстон?

 Блестящий пот покрывает его голую грудь, и его голова качается в отрицании на подушке.

– Нет, – рычит он.

– Хьюстон? Вы в порядке? – постель немного прогибается, когда я залажу к нему. Сидя на коленях, я толкаю его в плечо. – Хьюстон, – говорю я немного громче.

 Он выпрямляется как струна, его глаза раскрываются.

– Что? – через мгновение он фокусирует на мне свой взгляд. – Что вы делаете в моей постели, Марли?

 – У вас был плохой сон.

 Его кошмар, должно быть, был ужасным, исходя из того, как поднимается и опускается его грудь. Но именно его глаза что-то делают со мной. Они дикие, испуганные, полыхающие от напряженности. Я хочу поддержать и утешить его.

 Он проводит рукой по своему промокшему от пота лбу.

– Убирайтесь из моей постели, сейчас же.

 Он ведет себя холодно, терзаемый призраками. Холод скользит по моей спине, когда я покидаю его кровать.

– Простите. Я просто беспокоилась о вас, – говорю я мягким голосом.

 – Я в порядке. Все в порядке, – говорит он, поворачиваясь на бок, спиной ко мне. – Возвращайтесь в постель, или мы проспим утром.

 И, на следующее утро мы опаздываем.

 Мы мчимся, и все время Хьюстон унижает меня, говоря, что я виновата в нашем опоздании.

 Его жестокое отношение так и не изменилось во время съезда, и не сошло на нет, во время полета домой. По крайней мере, это гарантирует то, что не будет повторения инцидента, о котором мы никогда не будем говорить. После того, как мы забрали наш багаж с багажной ленты в зале прилета, он уходит, и я больше не вижу его до понедельника, когда я просыпаюсь ... снова поздно.

 Дерьмо. Как это происходит? Я никогда не опаздываю. В рекордное время я собираюсь, хватаю протеиновый батончик из кладовой и выбегаю в дверь. Как только я выхожу из дома, в меня бьет яркий солнечный свет. Поспешно направляюсь к метро, параллельно ища и вытаскивая из сумки солнцезащитные очки, чтобы защитить свои уставшие глаза и тут, в кого-то врезаюсь.

– Срань господня, мне очень жаль. Я не видела вас, – извиняюсь я, инстинктивно проводя своей рукой по твердой груди, в которую только что врезалась.

– Мисс Мерфи, вам следует обратить более пристальное внимание на то, куда вы идете, – я смотрю в темные глаза профессора Дейла.

 Я отдергиваю руку от его груди, полностью униженная. Мое лицо горит от смущения.

– Профессор Дейл, мне очень жаль, – он стоит неподвижно, глядя на меня. – Солнце било в глаза, и я пыталась надеть солнцезащитные очки, так что я не обратила внимания, куда шла, – болтаю я.

Его взгляд пробегает по моему лицу.

– Вам стоит больше спать, мисс Мерфи. Таким образом, вы не будете всегда опаздывать. Опоздание недопустимо, – он смотрит на свои часы, а потом снова на меня. – У вас есть двадцать минут до начала занятий. Если у вас мало времени, возможно, вам нужно еще раз подумать, хотите ли вы быть врачом, – он поправляет свой темно-синий галстук. – Умирающий пациент не оценит вашу неспособность управлять своим временем.