Изумруд Люцифера
Шрифт:
Кузьма вытащил одну из брезентовых сумок, на окантованной металлом горловине сорвал пломбу, раскрыл. Рита сквозь объектив камеры видела, как он осторожно извлек наружу толстую черно-зеленую пачку и показал ей.
– Доллары! Видишь, почернели по краям, но сохранились неплохо. Ну конечно! – он хлопнул свободной рукой себя по лбу. – Силы у него хватало, и он запечатал сумкой дупло. Так садоводы их глиной замазывают. Воздух перестал поступать, гниение прекратилось, а дерево подняло ее выше. Посмотри, вода внутрь не поступает, вентиляция есть, сумка из натурального
– Они нормальные? – спросила Рита, осторожно беря у него пачку. – Деньги были холодные и слегка сырые. – Не пропали?
– Сгодятся! Процентов десять, ну, пятнадцать, иностранный банк за комиссию при обмене возьмет, а может и без этого обойдется. Вот так, Рита! Мы их нашли. Тебе приходилось хоть раз держать в руках более полутора миллиона долларов? Есть шанс!..
Они еще долго фотографировались у черной сумки – пока не закончилась пленка. Другие брезентовые сумки Кузьма запретил открывать, поэтому одни те же пачки долларов они по очереди держали в руках, улыбаясь в объектив, а потом Рита сделала несколько крупных планов: пачки долларов в руках на фоне белого снега. Наконец Кузьма аккуратно сложил деньги и закрыл сумку. Рита хотела нести ее сама и сразу же отказалась: сил хватило только на то, чтобы оторвать эту неподъемную тяжесть от земли. Кузьма без лишних слов забрал баул, присев, надел его ручки на плечи на манер рюкзака и поднялся на ноги.
– Отнеси инструмент в машину и выезжай на дорогу. Я буду ждать тебя там, – велел он. – А то сторож нас не поймет. Работники природоохранного комитета могут ходить в лес с топором и лопатой, но возвращаться с сумкой… Еще звякнет в милицию, и если нас с тобой по пути заметут с такими деньгами…
Обратной дорогой они почти не разговаривали, каждый по-своему, переживая случившееся. Только у самого города, Рита, закурив в очередной раз, осторожно спросила:
– Скажи, ты ведь мог никому не говорить об этой сумке?
– Мог, – коротко ответил Кузьма, не отрывая взгляда от дороги.
– И мог бы сам приехать туда, найти?..
– Мог бы сам, мог бы с тобой, – спокойно сказал он, все также глядя на дорогу, – мог бы забрать себе, и ни одна живая душа не узнала бы. Тем более, что этих денег уже нет, их давно списали и закрыли дело. Ты это хотела спросить?
– Да, – кусая губы, сказала Рита. – Тогда почему?
Кузьма пожал плечами:
– Ты ведь все равно не поверишь, что бы я не ответил.
– Почему? – обиделась Рита.
– Тогда я спрошу тебя. Ты бы как поступила?
– Не знаю, – ответила Рита. – Но они пришли к тебе. Тебе и отвечать.
– Я всегда хотел иметь много денег, – задумчиво сказал Кузьма, – и мечтал о том, чтобы у меня их было много. Я тебе рассказывал вчера, как я жил в молодости, лишний раз сходить в кино себе позволить не мог. Деньги дают независимость и свободу, а это очень важно для человека. Лет пять назад я бы, пожалуй, не сомневался. А сейчас не могу. Хочу, чтобы все мои деньги
– Какой ты старый! – возмутилась она.
– Потому что не могу взять эту резаную бумагу, из-за которой уже убили двоих и одного ранили. Это кровавые деньги, Маргарита, они никому не принесли радости, и не принесут. Понятно?..
– Понятно! – кивнула она и замолчала.
…В городе Кузьма остановил машину на окраинной улице и достал мобильный телефон. Рита молча смотрела, как он набирает номер, подносит к уху трубку. Так замечательно начавшийся день заканчивался и заканчивался удачно, но ей почему-то было нерадостно.
– Добрый вечер, это я, – услышала она голос Кузьмы. – Все нормально, я их нашел… В багажнике лежат… Зачем? Они семь лет без охраны пролежали, подождут еще полчаса. Возьму такси. Диктуй адрес и номер…
Закончив разговор, он повернулся к ней.
– Дальше я на такси, Рита. Не надо, чтобы ребята из Службы видели нас вместе.
– Ну как же?.. – она не нашлась.
– Дело сделано, договор выполнен. Или я что-то забыл?
Она медленно покачала головой.
– Но что ты вся нахохлилась, как воробышек? Даже волосы на голове поднялись! – он осторожно погладил ее по голове и засмеялся. – Ты действительно не голубь, а воробышек. Жалко расставаться?
Она кивнула.
– И мне тоже. Столько всего было за эти день и ночь… Спасибо тебе за стол и кров, за… – он помедлил, – за внимание, с которым ты меня слушала. Я уже давно ни с кем так не говорил. И знаешь? – он, улыбаясь, крутанул головой. – Если бы кто-либо сказал мне вчера, что я столько расскажу о себе, да еще кому?
– Можешь не волноваться! – хрипло отозвалась Рита. – Я не собираюсь об этом писать.
– Да хоть бы и собиралась! – пожал плечами Кузьма. – Что с того? Я не о том. Вот думаешь о человеке плохо, ругаешь его, а потом случайно поговоришь по душам… Извини за это меня.
– Это ты меня извини!
Рита осторожно обняла его за шею и коснулась губами его губ. Он ответил, но не так, как прошлой ночью, а вежливо и мягко.
– Я тебя хочу попросить…
– Пожалуйста! – торопливо отозвалась она.
– Не публикуй мою фотографию. Там, где лицо. И имя тоже не надо.
– Почему? – удивилась она. – Ты же вернул государству такие деньги!
– Поэтому и не надо. Не хочу, чтобы на меня показывали пальцем.
– Как скажешь.
– И еще. Служба не знает, что я ездил с тобой, поэтому лучше, если материал выйдет, когда все закончится.
– Что закончится? – не поняла она.
– Вся эта история. Эти двое ведь еще где-то бродят…
– Хорошо! – торопливо согласилась она, только сейчас осознав смысл его слов. – А как я узнаю, что все в порядке? – она специально не повторила его "кончится".
– Я позвоню.
– Обещаешь?
– Чтоб мне сгореть! – воскликнул Кузьма.
– Тьфу на тебя! – возмутилась Рита.
– Значит, все будет в порядке, – засмеялся Кузьма, взялся за ручку дверцы и вдруг, передумав, неожиданно обнял ее.