Изумрудное пламя
Шрифт:
Телефон звякнул.
«Да не очень».
«Мне нужно быстро кое-что найти и я не хочу, чтобы об этом кто-то знал».
«Заметано».
Я помедлила, стараясь собраться с мыслями. Тень наматывала круги вокруг моих ног, обнюхивая одолженную обувь.
«Мне нужно узнать о свадьбе. Она проходила пятнадцать лет назад, скорее всего, в Италии. Свидетелем жениха был Марселло Сагредо. Мне нужно подтверждение, что он был убит на этой свадьбе. Возможно, есть видеозапись».
Мой телефон зазвонил. Я ответила.
— Он сейчас рядом с тобой? — взревел в трубке Баг. — Это
— Нет, потому что он умер пятнадцать лет назад.
— Я не о том, и ты это знаешь. Он вернулся обратно, да? Дай угадаю, он в беде и ты должна его спасти.
— Нет, он не в беде, но я вынуждена с ним работать.
— Дерьмо на палочке!
— Баг, у меня не было выбора. Можешь сделать это для меня или нет?
— Конечно, я сделаю, но вот моя цена. В следующий раз, как его увидишь, передай ему: «Эй, членотрах, Баг следит за тобой». Потому что я слежу.
Он бросил трубку.
Ладно, все прошло неплохо.
Тень встала на задние лапы и оперлась на мою ногу, глядя на меня своими большими карими глазами. Я погладила ее.
— Идем.
Я вошла на кухню, где вся семья собралась за огромным обеденным столом. Берн, мой старший кузен — широкоплечий здоровяк с непослушной копной волос, которые не могли решить, темно-пшеничного или светло-каштанового они цвета. Рядом с ним сидел Леон с ехидной ухмылкой на лице. Угрюмая Арабелла с завитыми в кудряшки светлыми локонами.
По другую сторону от Берна, во главе стола, бабуля Фрида собирала свой тако. Хрупкого телосложения, с нимбом из платиновых кудряшек и легким следом машинной смазки вдоль линии волос, она увидела меня и подмигнула. Слева от нее, мама накладывала манговую сальсу себе в тарелку. Темноволосая, с бронзовой кожей, единственный человек с более темной кожей, чем у меня, мама когда-то была атлетичной и закаленной. Во время ее последней службы на Балканах, она оказалась в плену. Этот опыт лишил ее возможности полноценно использовать одну из ног. Даже после двух операций, у нее по-прежнему болело колено.
Рядом с мамой сидела Невада. На ней было безупречное белое платье с широким круглым вырезом, рукавами в три четверти и юбкой до колен, складки которой изящно прикрывали ее живот. Волосы обрамляли ее лицо сложной прической, а макияж был идеален. Должно быть, она приехала с деловой встречи.
Невада выбрала огурчик, обмакнула его в мед и с хрустом откусила половинку.
— Фууу, — скривилась Арабелла. — Кто-нибудь, заберите это у нее.
Невада сощурила глаза. Большинство книг о беременности, которые я прочитала, предупреждали о переменах настроения в последнем триместре. У Невады шла сороковая неделя и она была спокойна, как удав. Она заявила, что набрала сорок фунтов, (что ничуть ее не замедлило), и если бы у нее были перемены настроения, мы бы все это заметили. Она была спокойной, иногда пугающей, самой собой, и взгляд, которым она одарила Арабеллу, заставил бы пятерых Превосходных с моей встречи хорошенько подумать.
— Тронешь мои огурчики — и ты труп.
Я села на стул рядом с Невадой. Она протянула руку и погладила меня по спине. Должно быть, Леон
Арабелла прищурилась в ответ.
— Ты уже на девятом месяце. Разве ты не должна быть мягкой, довольной и сияющей? Когда мы уже увидим хоть какое-нибудь сияние?
Арабелла явно нарывалась.
Невада прикончила огурец и облизала мед с кончиков пальцев.
— У меня болит спина, ребенок внутри не прекращает пинать меня по почкам, мне нужно по-маленькому каждые пять минут, у меня судороги в ногах, и я не могу сама выбраться из постели. Я должна перекатиться на бок, что сейчас намного сложнее, когда мой муж где-то в Российской империи, и не может меня поддержать. А как прошел день у тебя, молодой, стройной, красивой и беззаботной? Почему ты не сияешь?
Арабелла показала язык и вернулась к своей тарелке. Что-то было не так.
— Что случилось? — спросила я у нее.
— Ничего не случилось.
— Что-то случилось.
Арабелла закатила глаза.
— Мне не дадут покоя в этой семье.
Нет, не дадут.
— Что случилось?
— Какой-то парень врезался в меня сзади на своем «Тахо» на Уилкрест Драйв.
Все дружно перестали жевать.
— Ты в порядке? — спросила Невада.
— Я в порядке, Детка тоже, он просто отскочил от моего бампера.
— Черта с два бы он не отскочил, — вставила бабуля Фрида между откусыванием тако. — Это 7,5-миллиметровая баллистическая сталь.
Арабелла любила свой красный «Мерседес». Мы купили его ей подержанным, и с момента получения прав она уже успела побывать в трех авариях. Это был уже четвертый раз. После нападения на наш склад элитного отряда наемников, бабуля Фрида пыталась уговорить ее переключиться на что-то более «разумное», но сестра отказалась, ведь в бабулином понимании разумным было ездить на танке. Бабуле пришлось довольствоваться модернизацией «Мерседеса» броней класса VPAM 7. Она увеличила мощность двигателя, чтобы компенсировать добавленный вес, и теперь «Мерседес» рычал, как стая голодных львов.
— Что ты делала на Уилкрест? — спросила мама.
— Мне захотелось устричных начос из «Кайджанской кухни».
Глаза Невады на секунду приобрели мечтательный блеск.
— Ох, звучит аппетитно.
— Я и тебе прихвачу в следующий раз, — пообещала Арабелла.
Леон уронил вилку в тарелку и замахал руками.
— Так что там с аварией?
— Да ничего. Он вышел из машины. Я тоже. Я была в распрекраснейшем настроении, потому что я подкрутила волосы и на мне был мой сарафан.
И это была моя младшая сестра в двух словах. Если на ней сарафан, а волосы накручены — это значит, мир у ее ног.
— Он вышел, посмотрел на свою решетку, а затем схватился за волосы и начал орать, что это не решетка радиатора, а утильсырье. Он обвинил меня, что я вожу мамину машину, не умея водить, и обозвал меня ТП. А его друзья в машине ржали и тыкали в меня пальцем.
— Так он просто кричал на тебя? — Невада подалась вперед, посерьезнев.
— Еще как.
— И что ты сделала? — спросила Невада.