Изумрудные глаза
Шрифт:
Затем лицо начало раскачиваться, оно то появлялось с неожиданной стороны, то на мгновение застывало. Мелькнула догадка -толстяк-то не кто иной, как слабоумный. Его лицо неожиданно покрылось серым мертвящим налетом. Наконец вихрь вернулся, приволок кучу новых лиц, а тот, прежний угрюмый толстяк, наблюдая за ними, что-то внимательно высматривал. Словно запоминал. Он многих помнил, этот жирный идиот, он служит Сандовалю, он ухаживал за маленьким Сандо-валем...
Он что-то заговорил, как бы обращаясь к Карлу, но тот ничего не мог понять.
Кастанаверас открыл глаза. Мир вновь возник перед ним – суженный до нескольких
Мертвый дом. В нем притаился Рико Бенитос. Кто такой Рико Бенитос? Начальник охраны? Доверенное лицо Сандоваля? Тот угрюмый толстяк? Черт с ним, с этим Рико!
Он посмотрел на Жаклин. Та наклонилась над потерявшими сознание охранниками.
– Кончай, – тихо приказал Карл. Леопардихе не понадобился нож, она когтями вспорола им глотки.
Ни Карл, ни Крис не пытались остановить ее.
– Дежурный офицер в доме спит. Не смог разобрать, есть ли там еще кто-нибудь. Крис Саммерс кивнул:
– Тебе и Джеки незачем светиться. У них в распоряжении вполне могут оказаться спецпрограммы, настроенные на конкретных, представляющих угрозу людей. Это обязательно надо учесть. Солдат и охрану на себя. Отвлеку. Вы, ребята, действуйте самостоятельно. Он исчез в ночи. Оттуда долетел поток мыслей: Пойду по периметру, переберусь через главную дорогу. Попробую взорвать их радар. Если услышите взрыв, вызовите меня, и я тотчас явлюсь. Так или иначе, встретимся в машине.
М а к к а н: Доставляет ли вам удовольствие знакомство с человеческими мыслями?
Кастанаверас: Ни в коем случае.
М а к к а н: Не смогли бы объяснить подробнее?
Кастанаверас: Это очень трудно. У меня нет уверенности, что я правильно передаю свои ощущения.
В словах или с помощью какого-то иного носителя. Прежде всего, я, как полагают очень многие, не способен читать чужие мысли. Наиболее приемлемое описание состоит в том, что я как бы вижу мир глазами другого человека. В этот момент я будто слит из двух половинок– из собственного "я" и из потока сознания того человека, в которого воплотился. Но даже это описание всего лишь грубая, приблизительная схема. Я наблюдаю мир двумя парами глаз, во мне живут два внутренних мира. Если я знакомлюсь с мыслями человека, интеллектуально более развитого, чем я, – это случается куда чаще, чем можно было бы предположить, – в этот момент я способен легко воспринимать незнакомые мне термины, понятия, обстоятельства, о которых до той минуты никогда не слышал. Таким образом, два сознания посредством дара как бы увязываются в единое целое.
М а к к а н: Как вы могли бы прокомментировать использованное
М а к к а н: Не вытекает ли из ваших слов, что к особям этого типа можно применить определение «психопат»?
(Кастанаверас некоторое время молчит.)
Кастанаверас: Я не считаю себя вправе ставить диагнозы. Встречаются люди, чей взгляд на мир весьма далек от логики или имеет смещение в сторону какой-нибудь мании. Вот их, по моему мнению, вполне можно считать психопатами. Собственно, медицина так и поступает. Этих несчастных в процентном отношении сравнительно немного. (Вновь молчание) Но есть люди – это, по-видимому, самое радостное, – вполне сознающие, по какой причине они страдают. Не в том смысле, что они скорбят по поводу какого-то единичного поступка. Нет, они ощущают вину как необходимый элемент выживания. Знают, что они из себя представляют. Эти люди стараются не совершать того, что причиняет страдание. (Едва заметная улыбка) Возможно, это даже замечательно.
М а к к а н: Я так понимаю, что себя вы к их числу не относите?
Кастанаверас: Я? Конечно нет. И очень сожалею об этом.
М а к к а н: На самом деле?
Кастанаверас: Вне всякого сомнения.
Карл и Жаклин стояли в пропитанной сыростью темноте. Убежище они нашли под деревьями в метре от ярко освещенной полосы перед забором. Светящиеся шары висели, покачиваясь, в десяти метрах над ровно постриженной травой. Здесь не было и намека на тень или какое-нибудь укрытие.
Высокая ограда окружала дом. Единственным прогалом являлись центральные ворота. Забор охраняли как люди-охранники, так и сторожевые роботы, называемые уолдосами. Несколько десятилетий назад на основе приспособленных для охоты роботов их специально сконструировали для охраны расположенных в дикой местности объектов. Вот они-то и сторожили центральные ворота, через которые только и можно было попасть на территорию поместья. Расстояние между опушкой и забором составляло около шестидесяти метров.
Полагаю, путешествие будет нелегким.
Карл утвердительно кивнул. Он отфокусировал очки и принялся изучать ограду. Насколько ярко освещалась лужайка, настолько тускло вырисовывался верхний край забора.
Взгляни, чуть повыше ограды.
Где, где... ага, вижу! Они протянули проволоку. Не менее двух метров над краем.
Да, сама ограда около трех метров и еще выше проволока. Дорогая затея.
Жаклин буквально струилась сарказмом:
Похоже, у этого типа денег хватает. Проволока – это хорошее решение. Если мы попытаемся разрезать ее в каком-нибудь месте, поднимется тревога. Если попробуем преодолеть забор под нею, сразу попадем на заметку. И с тем же ехидством добавила: Такая вот получается логика.