Изумрудный рассвет
Шрифт:
– Отвернись! – прокричала она.
«Да было бы на что смотреть», – скрещивая руки на груди и разворачиваясь к джунглям проворчал про себя юноша.
– Ты это зачем? – спросил он.
– Пиявки.
– Я спрашиваю, зачем с дирижабля сиганула?
– А, это… Тебе помочь. Одному плохо.
Вот теперь Юра испугался. Одно дело – отвечать самому за себя. Другое дело, когда рядом заведомо слабый спутник, и тебе необходимо за ним присматривать.
– Дура! – сказал он в сердцах. – Одному мне в сто раз проще. Сейчас придётся идти в джунгли. Там и так опасно, а тут ещё тебя защищать.
Сюли захохотала так, что юноша тут же усомнился в её психическом здоровье.
Когда же необъяснимое веселье прекратилось, Юра услышал за своей спиной чрезвычайно странные звуки. Сквозь последние всхлипы смеха совершенно отчётливо раздавались мокрые шлепки и чавканье.
– Что там у тебя?
– Я же говорю, пиявки. Не оборачивайся!
Воображение Воронцова тут же услужливо нарисовало картинку: Сюли снимает со своего голого тела пиявок и тут же жадно поедает их. Он содрогнулся от отвращения.
– Зачем ты их ешь?!!
Второй раз девочка смеялась ещё громче, и ещё дольше.
– Я, кажется, уже знаю, от чего умру на этом острове, – наконец смогла выговорить она.
– Ты там скоро? – Юра, мрачный, как чёрный песок под его ногами, разглядывал склоны холмов, подёрнутые дымкой. Время шло.
– Из-за тебя я уронила одежду в песок. Сейчас вытряхну… подожди.
Через пару минут Сюли разрешила молодому человеку обернуться.
Она напялила на себя свою мокрую униформу, предварительно выжав её, конечно, насколько возможно. Но Юра смотрел вовсе не на китаянку, а на странного зверька, снующего вокруг её ног, подбирающего пиявок, и с аппетитом уплетающего их. Землянину существо показалось бы чем-то вроде чрезвычайно пухлой бесхвостой крысы. Шерсть крысы слиплась и потемнела от влаги, поэтому о её цвете трудно было сейчас что-то сказать.
– Это кто?
Сюли приосанилась.
– Юра, это Шан 29 , Шан, это Юра.
Крыса совершенно не прониклась торжественностью момента. Она продолжала выискивать в песке пиявок и заталкивать их себе в пасть.
«Вот уж кто точно выживет в любом месте», – усмехнулся про себя Воронцов.
– Ладно, – сказал он, естественно, как ему казалось, беря роль лидера на себя, – до вечера время есть. Первым делом надо найти что-то на ужин и заготовить ветки для лежанки. Переночуем здесь, на пляже, а утром пойдём искать самолёт.
29
[shan] – Вспышка, молния.
Сюли, склонив голову, странно смотрела на юношу.
– Идём, – Юра махнул рукой в ту сторону, где он уже разведал путь к лесу. – Надо гайдроп ещё отвязать и смотать. Пригодится.
– Вечером пляжа не будет, – отведя глаза в сторону, неохотно сказала китаянка.
– Что ты несёшь… А, чёрт, как я сам не подумал!
Воронцов почувствовал досаду на себя. Он даже слегка покраснел. Навигатор, называется.
Начиналась первая неделя больших приливов. Гефест приблизился к Новой Земле настолько, что его гравитация начала воздействовать на воды океанов. Луны, периодически оказывающиеся рядом с прямой линией, соединяющей две планеты, значительно усиливали это воздействие. Максимальный уровень подъёма воды во время таких «малых парадов», 30 зафиксированный за тридцать лет наблюдений, составлял более восьми метров.
30
Парад планет – астрономическое явление, при котором некоторое количество планет системы оказывается «на одной прямой», с разбросом в 20-30°.
Отсутствие возможности переночевать на пляже означало одно – необходимо срочно искать другое безопасное место. Смертельный пух не выносил открытых пространств и близости воды. Также он редко поднимался выше одного метра от почвы. Этот пух появлялся в джунглях примерно за час до заката и пропадал практически сразу после захода «солнца». Ужаленное пушинкой живое существо погибало в течение нескольких часов вследствие взрывного размножения спор «пуха» в кровеносной системе.
В самом крайнем случае можно забраться повыше, на дерево. Но в ветвях таились другие опасности. Даже если чудом разминёшься с ядовитой змеёй, другие местные обитатели обязательно придут «знакомиться» после того, как стемнеет.
– Сделаем плот, – наконец, неуверенно выдавил Воронцов из себя, – оттянем его от берега по якорному тросу… Да нет, бред.
Он сам понимал, что идея крайне плоха. Весомый аргумент «за» – наличие длинной верёвки, которой можно было бы связать брёвна. Но нереально заготовить брёвна для плота, имея в арсенале лишь охотничий нож.
Юра неохотно добил свою «идею»:
– Даже если получится сделать плот и нас не пришибёт им при попытке протащить его сквозь прибойную волну, мы вымокнем с ног до головы, и ночью замёрзнем.
Архипелаг, на которым они оказались, находился на пятьдесят третьем градусе южной широты. Здесь было значительно холоднее, чем в местах, где впервые высадились колонисты.
Сюли кивнула. Глаза её не были особо выразительными, но теперь она вроде бы с одобрением смотрела на юношу. Существо схрумкало всех пиявок и тоже уставилось на Воронцова.
– Надеюсь, он наелся? – на всякий случай спросил он.
– Шан – она! И можешь не беспокоиться, Шан не ест симпатичных блондинов, – объявила китаянка, очередной раз отсмеявшись.
К счастью, приступ веселья в этот раз длился недолго.
– Она, так она, – сказал Юра равнодушно. – Идём искать уютное дерево?
– Ненавижу спать на деревьях.
– Хм. Есть какие-то другие варианты?
– Сколько сейчас времени? – вопросом на вопрос ответила Сюли.
– Зачем тебе?
– Надо. Важно.
Воронцов взглянул на небо, плотно затянутое облаками. По «солнцу» не сориентируешься.
«Так, на якорь мы встали в 13:48, – он слышал, как Жора докладывает текущее время капитану. – С этого момента прошло часа полтора, значит сейчас…»
– Половина четвёртого! – сказал он вслух.
– Молодец, всего на семнадцать минут ошибся. А во сколько начнёт темнеть?
– У тебя что, часы в голове? – удивился Юра.
– Типа того. Отвечай.
– Мы почти на той же долготе, что базовый лагерь. Значит, как обычно, где-то в полдесятого.
– Угу. Шесть часов.
Сюли, естественно, имела в виду время, оставшееся на поиски убежища.
– Идём туда, – она вскинула палец в направлении мыса, за которым скрылся самолёт.