Изумруды пророка
Шрифт:
– Вы что же, думаете окончательно подчинить меня себе при помощи этого обрывка веревочки? – со смехом отозвалась молодая женщина. – Даже и не мечтайте, милый Адальбер! От этих уз я избавлюсь еще быстрее, чем от тех, которыми вы намеревались навеки соединить наши жизни.
– Не без некоторых внутренних противоречий, дорогая моя. Теперь я могу вам признаться в том, что не так-то легко отказаться от той приятной жизни, какую я веду. Выбрав вас, я рисковал потерять моего верного Теобальда, настоящую жемчужину среди слуг. И над этим еще стоило поразмыслить...
– Бросьте
– Был, дорогая моя, был влюблен! Видите ли, я, может быть, иногда произвожу впечатление медлительного человека, но мне случается и довольно быстро соображать. Поэтому я без малейших переживаний передам Марго-Сороку в руки полиции любой страны, какая заинтересуется вами.
Она презрительно пожала плечами.
– Вы по-прежнему верите в эти дурацкие сказки?
– Не такие уж они дурацкие! Более того, в этой самой комнате существует доказательство того, что вы и эта загадочная особа – одно и то же лицо...
И тут Эзекиель, потеряв терпение и не в силах дольше слушать это, с его очки зрения, пустое любезничанье, внезапно взорвался.
– Хватит болтовни! – рявкнул он, поочередно наводя пистолет на молодую женщину и на старика. – Я хочу знать, кто убил рабби Абнера! И не вздумайте говорить мне, что это дело рук каких-то там арабов! Они были всего лишь исполнителями, а я хочу знать, кто отдал им приказ его убить. Вы? Или вы?
– Он, конечно, – сказал Морозини. – Перед тем как бросить нас связанными у Силоамской купели, эта женщина сказала нам, что действует по приказу, и, поскольку изумруды были здесь...
– Ну, так мы заставим его говорить! – яростно выкрикнул мальчик, решительно надвигаясь на сэра Перси. – И я могу вам поклясться в том, что он признается...
Эзекиель ошибался, если думал таким образом запугать свою будущую жертву. Вместо того чтобы прийти в ужас, археолог лишь расхохотался и, внезапно повысив голос, произнес:
– Вам достаточно того, что вы успели здесь сейчас услышать, капитан?
В то же мгновение раздалась пронзительная трель свистка, и одновременно с этим из-за книжного шкафа вышел офицер военной полиции, а из соседней комнаты появились двое солдат. Еще четверо ворвались в комнату, перепрыгнув через перила террасы, выходящей в сад.
– Вполне достаточно, сэр Перси, для того чтобы признать, что вы были правы, попросив охранять вас сегодня ночью. Эй, вы там, бросайте оружие!
Альдо, Адальбер и Эзекиель не успели и глазом моргнуть, как их, несмотря на протесты и возмущение, обыскали с ног до головы, и особенно свирепо это проделали с мальчиком, на которого в заключение надели наручники. И, разумеется, у Морозини, помимо револьвера, сразу же обнаружили изумруды, которые капитан тотчас почтительно положил на письменный стол сэра Перси.
– Вот ваше имущество, сэр! И мои поздравления! Несомненно, речь идет о недавней находке, которая послужит к еще большей славе Великобритании!
– Скажите-ка мне, капитан, – вмешался кипевший яростью Альдо, – у вас что, уши заложило? Вы же все слышали!
Офицер смерил его надменным взглядом, достаточно ясно продемонстрировав
– Не думаю, мой мальчик! Что за вопрос?
– Во-первых, я вам не мальчик! Я – князь Морозини, из Венеции, эксперт международного класса по старинным драгоценностям, а этот господин, которого вы задержали, – известный французский археолог Адальбер Видаль-Пеликорн. Во-вторых, что касается молодого человека...
– Он еврей... Это совершенно очевидно!
– Надо же, до чего вы наблюдательны! Прибавлю, что, если вам хочется узнать о нас побольше, вам не помешало бы обратиться за сведениями в Скотланд-Ярд, к нашему другу Гордону Уоррену, начальнику полиции...
– Мы находимся на оккупированной территории и Скотланд-Ярду не подчиняемся... И потом, я все видел собственными глазами!
– Но похоже, что вы при этом ровно ничего не слышали! Именно потому я и спрашивал, все ли у вас в порядке со слухом! Я обвинил этого человека в том, что он приказал прошлой ночью убить у Силоамской купели раввина Абнера Гольберга, который был правой рукой Великого Раввина Палестины...
– Если бы там убили какого-то раввина, это уже было бы известно. Евреи бы вопили, как недорезанные свиньи...
– Я, как вы удивительно точно подметили, тоже еврей, – воскликнул Эзекиель, – и я буду кричать еще громче недорезанной свиньи, возмущаясь вашим английским правосудием! Этот человек – убийца...
– ...а эта женщина – международная преступница, воровка, известная под именем Марго-Сороки, – подхватил Адальбер, – и прибавлю, что они вдвоем держат в качестве заложницы княгиню Лизу Морозини, жену моего друга и дочь крупнейшего швейцарского банкира. Кроме того, у нас есть все основания опасаться за жизнь Лизы Морозини, если ее не найдут в самое ближайшее время!
Этот поток сведений, казалось, пробил броню уверенности капитана. И, похоже, особенно последняя из сообщенных ему подробностей.
– Дочь крупнейшего швейцарского банкира? И кого же именно?
– Морица Кледермана, из Цюриха. Вам это имя что-нибудь говорит? – пожав плечами, бросил Альдо.
Он плохо представлял себе, каким образом подданный Швейцарии мог заинтересовать англичанина, который только что высокомерно отмел упоминание об одном из руководителей Скотланд-Ярда. Офицер снизошел до разъяснений:
– У меня в Цюрихе живет бабушка, и я иногда ее навещаю. Там этого человека очень хорошо знают. Так значит, Мориц Кледерман – ваш тесть?
– Лучше суть вопроса изложить просто невозможно. И прибавлю к этому...
Тем временем сэр Перси, раздосадованный тем, что эти переговоры велись уже значительно более любезным тоном, не выдержал и резко перебил собеседников:
– Каковы бы ни были семейные связи этого Морозини, капитан Хардинг, он от этого не перестает представлять собой серьезную угрозу для меня, в чем вы только что смогли убедиться лично, наблюдая из своего укрытия за сценой, которая здесь происходила. Напоминаю, капитан, что я обратился к вам для того, чтобы вы меня от него защитили. Так что давайте не будем отступать от темы... и для начала освободите мисс Доусон!