Изумруды пророка
Шрифт:
– Нет! Не говорите так! Я любил Кипрос, но... Халед и его сыновья – все равно что ветер в пустыне: могут скрыться, не оставив ни малейшего следа... Я знаю, что они люди алчные и жестокие, но...
– Но, пока вы хорошо им платили, они верно служили вам? Вот только именно этим людям ваша подруга «Хилари» передала Лизу, мою жену? В таком случае, если хотите, чтобы я вам верил, скажите мне, куда они ее увели. А если не скажете и если с ней случится несчастье, я буду считать, что вы в этом виноваты, и клянусь честью своего рода, что убью вас!
– Успокойтесь, сэр! – перебил его Хардинг. –
– Знали бы вы, до чего мне это безразлично! Если я не найду Лизу живой, у меня больше не останется никакого смысла в жизни, кроме мести!
Персиваль Кларк пристально поглядел в глаза Морозини, потом, обернувшись к стоявшей рядом с ним молодой женщине, попросил:
– Хилари, скажите ему, где она! Ее смерть никакой пользы вам не принесет. Я очень огорчен тем, что с вами приключилось, потому что вас сейчас арестуют, но я позабочусь о том, чтобы найти для вас самого лучшего адвоката...
Внезапно в глазах молодой женщины вспыхнул неукротимый гнев.
– Вам самому понадобится хороший адвокат! Вы что же думаете, если меня будут судить, то я стану молчать? Я-то никого не убивала, потому что я всегда всего лишь действовала по вашим указаниям, и у меня на руках нет крови, а вы теперь, когда все открылось, изображаете из себя Понтия Пилата! Умываете руки, свалив все на меня? Ну, нет, я на это не согласна!
– Согласны вы или нет, – заорал Альдо, окончательно потерявший контроль над собой, – мне до этого дела нет. Я хочу знать, где моя жена!
Хилари, внезапно утратив всякое высокомерие, посмотрела на этого доведенного до отчаяния человека с выражением, которое можно было бы даже счесть за сочувствие.
– Понятия не имею! – вздохнула она. – И очень прошу вас мне поверить. Сыновья Халеда должны были отвезти ее в надежное место и держать там до тех пор, пока я не окажусь за пределами страны. Сэр Перси должен был известить их об этом. Но им было приказано не причинять ей никакого вреда...
– Не причинять ей вреда? – с горечью переспросил Альдо. – Вы, наверное, ничего не знаете о том, как эти же самые люди убили набатеянку Кипрос, несмотря на то что она была дочерью их хозяина?
Но молодая женщина не успела ответить. Заметив, что охранявшие его полицейские с живейшим интересом прислушиваются к спору, Эзекиель выбежал на террасу и, опершись на перила руками, закованными в наручники, выпрыгнул в сад...
– Бегите за ним, стадо идиотов! – взревел капитан и, подбежав к перилам, стал судорожно обшаривать взглядом темноту ночи, ставшую еще более непроницаемой оттого, что луна теперь скрылась за тучами. – И приведите его назад, или вам не поздоровится!
Трое полицейских, в свою очередь перепрыгнув через перила, тоже растворились в ночи, но их начальник, взбешенный этим внезапным побегом, никак не мог успокоиться. Вернувшись в библиотеку, которая теперь казалась ему ненадежной и опасной территорией, он попытался обрести более твердую почву под ногами.
– Ну все, с меня хватит! – заявил он. – Ваши истории становятся все более запутанными, и я намерен со всем этим покончить. Мисс, вы арестованы именем короля, а остальные пойдут со мной... чтобы я мог допросить
– Вы и меня собираетесь арестовать? – поинтересовался сэр Перси.
Офицер несколько мгновений задумчиво разглядывал парализованного старика.
– Вас пока нет, но вы должны, сэр, оставаться в моем распоряжении... И, возможно, вам следует позаботиться о том, чтобы найти для себя адвоката.
– Здесь? Но я здесь ни одного приличного адвоката не знаю...
– Тем не менее вы находили, что для меня они достаточно хороши? – с горечью заметила молодая женщина. – И вы еще говорили, будто любите меня?
– Я говорил правду, и мне кажется, что и сейчас ничего не изменилось. Вы ведь тоже так говорили, и тем не менее, как только дела пошли не так гладко, как предполагалось, вы немедленно стали выступать против меня?
– Милый мой, – со смехом ответила она, – думаю, пора вам наконец кое-что узнать. У нас с вами было несколько довольно приятных моментов, и вы хорошо платили мне за те штучки, которые я вам приносила. Вот и вся правда обо мне, потому что, если хотите знать, в жизни я люблю всего две вещи: драгоценности и деньги. Такая любовь требует очень многого и оставляет очень мало места для всего остального. Князь Морозини мог бы вам это объяснить не хуже меня самой...
– Нет, – возразил Альдо. – Деньги интересует меня только как средство что-то получить, а моя страсть – согласен, истинная страсть – к прославленным драгоценностям никогда не заглушала биения моего сердца. Все мои богатства ничто в сравнении с любовью моей жены! И мне вас жаль!
– Не трудитесь меня жалеть! И, знаете ли, хоть я и не ясновидящая, но могу точно вам предсказать, что, прежде всего, недолго просижу в тюрьме. И потом, что рано или поздно мы с вами еще встретимся! И с вами тоже, дорогой Адальбер! Я сохранила самые лучшие воспоминания о наших совместных странствованиях...
– Ладно, все, хватит! – перебил ее капитан. – А я могу вас заверить, что вы отправитесь в тюрьму, и если только ваша вина в убийстве будет доказана, то и на виселицу, так-то вот, красавица моя!
– А что вы собираетесь делать с князем и его другом? – спросил Дуглас Макинтир, который за все последнее время не произнес ни слова.
– Вы разве не слышали, лейтенант? Я намерен увести их с собой, чтобы допросить...
– В таком случае я пойду с вами. Я достаточно осведомлен обо всей этой истории, чтобы дать вам разъяснения, а кроме того, я хочу, чтобы вы разобрались с этим Халедом и его сыновьями, которые, на мой взгляд...
– Может, вы думаете, что я плохо знаю свое дело? – рявкнул капитан. – Я сделаю все, что должен сделать, но с удовольствием выслушаю и вас! Ах, да, пока не забыл: сэр Перси, эту золотую пряжку я возьму с собой, чтобы кое-что выяснить насчет нее. Кроме того, я хочу, чтобы вы отдали мне то, что эти господа называют «Светом» и «Совершенством»! Мне кажется, что и об этих камнях мне предстоит немало узнать!
Старый археолог, внезапно смертельно побледневший, привел в действие механизм потайного ящичка, достал изумруды, полюбовался ими на свет, как недавно делала Хилари, и, прежде чем протянуть камни офицеру, на мгновение зажал их в руке.