Изуверский интернат
Шрифт:
— Дурно пахнущие ноги, — проговорила миссис Басс, сморщив нос. — Фу, как вульгарно.
— Боюсь, я не смогу снять кроссовки, — объявил Учитель Чингиз, делая шаг к двери. — Они мне нужны.
— Нужны? — спросил Ниро. — Зачем?
Учитель Чингиз одарил трех Бодлеров долгим взглядом, а потом улыбнулся своей ужасной улыбкой, обнажающей зубы.
— Чтобы бегать в них, — ответил он и выбежал.
Сироты на момент совершенно оторопели, и не только потому, что он бросился бежать так неожиданно, но и потому, что так легко сдался. После того как он столько времени приводил в действие свой замысловатый план (изображал учителя гимнастики, заставлял Бодлеров делать пробежки, довел дело до исключения их из интерната),
— Не воображайте, что я отказался от вас, сироты! — крикнул он. — Но пока у меня есть парочка пленников и тоже с недурным наследством!
Он помчался дальше, но при этом ткнул вперед своим костлявым пальцем. Бодлеры ахнули: около дальнего конца здания Пруфрокской школы стоял длинный черный автомобиль. Из выхлопной трубы валил черный дым. Но дети ахнули не из-за того, что он загрязнял окружающую среду. К машине шагали двое работников столовой, они сняли наконец металлические маски, и трое Бодлеров узнали женщин с белыми лицами из компании Графа Олафа. Но дети ахнули и не из-за них, хотя такой поворот событий не мог не удивить и не огорчить их. Они ахнули из-за того, что увидели, кого каждая из женщин тащила к машине: каждая тащила за руку по одному из тройняшек Квегмайров, а те отчаянно пытались вырваться.
— Запихните их на заднее сиденье! — крикнул Чингиз. — Сейчас я сяду за руль! Скорее!
— Что такое хочет сделать с этими детьми Учитель Чингиз? — удивился мистер По.
Бодлеры даже не подумали объяснять мистеру По происходящее. После целого курса пробежек ОСПА мышцы ног у Вайолет, Клауса и Солнышка отзывались мгновенно, стоило только захотеть бежать.
А бодлеровским сиротам еще никогда не хотелось этого так сильно, как сейчас.
— За ними! — крикнула Вайолет, и трое бросились к машине.
Вайолет бежала, и волосы у нее развевались за спиной. Клаус бежал, не успев даже оставить записные книжки Квегмайров. А Солнышко ползла со всей скоростью, на какую были способны ее ноги и руки. Мистер По испуганно кашлянул и бросился вслед за детьми, а Ниро, мистер Ремора и миссис Басс пустились вдогонку за мистером По. Если бы вы спрятались за арку и наблюдали происходящее, то увидели бы странную картину: впереди по лужайке мчался Учитель Чингиз, за ним — бодлеровские сироты, а дальше пыхтели и задыхались разнообразные взрослые. Но если бы вы продолжали наблюдать, вы бы стали свидетелями волнующего развития событий, что в данном случае означает: Бодлеры постепенно нагоняли Чингиза. Конечно, ноги у него были гораздо длиннее, чем у детей, но последние десять ночей он провел стоя на месте и дуя в свисток. Дети же провели ночи в бесконечных пробежках по светящемуся кругу, и поэтому тренированность их не очень длинных ног (а что касается Солнышка, то и рук) возместила преимущество олафовских ног в длине.
Мне очень не хочется прерывать рассказ в столь волнующий момент, полный тревожного ожидания, но я чувствую себя обязанным вмешаться и сделать еще одно, последнее предупреждение, прежде чем завершу этот печальный рассказ. Возможно, вы думаете, что дети нагнали своего врага, что настал поворотный момент в жизни бодлеровских сирот и бессовестного негодяя наконец схватили, а дети наконец обрели доброго опекуна и, возможно, их остальная жизнь пойдет теперь относительно счастливо и они проведут ее, занимаясь, скажем, типографским делом, которое обсуждали с Квегмайрами. Если вам хочется, можете думать, что именно так развивается история. Но дело в том, что последние события в этой главе жизни бодлеровских сирот на самом-то деле невероятно, устрашающе злополучны, и если вы предпочитаете полностью их игнорировать, следует закрыть книгу прямо на этом месте и вообразить приятный конец для этой ужасной повести. Я торжественно поклялся описать историю жизни Бодлеров в точности как она есть, но вы, насколько я знаю, не давали такой клятвы, и вам незачем тратить нервы, знакомясь со страшной концовкой. Сейчас ваш последний шанс избавить себя от горестного знания о дальнейшем ходе событий.
Вайолет первая нагнала Учителя Чингиза и, подпрыгнув, ухватилась за тюрбан. Тюрбан, как вам, вероятно, известно, состоит из целого куска материи, которым очень туго и весьма затейливым образом обертывают голову. Но Чингиз схитрил — он не знал, как скручивают настоящие тюрбаны, ведь он носил тюрбан для маскировки, а не по религиозным причинам. Он просто обмотал материю вокруг головы, как обертывают ее полотенцем после душа. Поэтому когда Вайолет дернула за конец тюрбана, он тут же размотался. Она-то надеялась, ухватившись за тюрбан, остановить Чингиза, но вместо этого осталась с длинным куском материи в руке. Учитель Чингиз продолжал бежать, и его единственная бровь лоснилась от пота.
— Глядите! — воскликнул мистер По, который бежал позади Бодлеров, но достаточно близко и все разглядел. — У Чингиза только одна бровь, как у Графа Олафа!
Вторым номером Чингиза догнала Солнышко, и поскольку она ползла на четвереньках, в этой позиции ей представилась удобнейшая возможность атаковать его кроссовки. Всеми своими четырьмя острыми зубами она перекусила шнурки сперва на одном башмаке, потом на другом. На лужайке остались лежать откушенные кусочки шнурков. Солнышко надеялась, что Чингиз споткнется, но он просто выскочил из кроссовок и помчался дальше. Подобно многим противным людям, Учитель Чингиз не носил носков, поэтому на левой щиколотке обнажился вытатуированный глаз, блестевший от пота.
— Смотрите! — воскликнул мистер По. Он все еще находился достаточно далеко и не мог ничем помочь, но достаточно близко, чтобы все видеть. — У Чингиза татуировка, как у Графа Олафа! По-моему, он и есть Граф Олаф!
— Конечно, это он! — крикнула Вайолет, размахивая на бегу размотанным тюрбаном.
— Черт! — крикнула Солнышко, размахивая кусочком шнурка. Она имела в виду что-то вроде: «Мы же пытались вам это сказать».
Клаус, однако, ничего не крикнул. Всю свою энергию он вкладывал в бег, но бежал он вовсе не за человеком, которого мы наконец-то можем назвать его настоящим именем — не за Графом Олафом. Клаус бежал к машине. Там женщины с белыми лицами как раз запихивали на заднее сиденье Квегмайров, и Клаус понимал, что сейчас предоставляется единственный случай спасти их.
— Клаус! Клаус! — закричала Айседора. — Спаси нас!
Клаус выронил записные книжки и схватил подругу за руку.
— Держись крепче! — крикнул Клаус и стал вытаскивать Айседору из машины. Не говоря ни слова, одна из женщин с белым лицом нагнулась и укусила Клауса за руку, отчего он поневоле выпустил тройняшку. Женщина перегнулась через колени Айседоры и потянула на себя дверцу.
— Нет! — закричал Клаус и схватился за ручку дверцы снаружи. Они с олафовской помощницей тянули дверцу каждый на себя, отчего дверца оставалась на месте.
— Клаус! — закричал из-за Айседоры Дункан. — Послушай! Если что-то пойдет не так…
— Не пойдет. — Клаус изо всех сил продолжал тянуть на себя дверцу машины. — Я вас сию минуту освобожу!
— Если что-то пойдет не так, — начал опять Дункан, — я хочу, чтобы вы кое-что знали. Когда мы расследовали историю Графа Олафа, мы выяснили ужасную вещь!
— Поговорим об этом потом, — прервал Клаус, продолжая бороться с дверцей.
— Посмотри в записные книжки… — закричала Айседора. — Страница… — Одна из женщин с белым лицом закрыла ладонью рот Айседоре.