Изваяние
Шрифт:
– Вы библиотекарь?
– спросил я.
– Нет, - ответила она тихо.
– А кто вы?
– Я - книга, - ответила она еще тише.
Прогремел удар грома. И вдруг полило как из ведра.
Электронный Спиноза раскрыл зонтик над моей головой.
– Закройте лучше ее, - сказал я, показав на девушку, стоявшую под ливнем в одном легком платье.
– Ничего, - пробормотал Стронг.
– Не сахарная. Не растает.
Дождь лил. Гром гремел. Деревья с шумом качались. А мы стояли под дождем трое; я, девушка
– Разве здесь нет поблизости какой-нибудь крыши?
– спросил я.
– Действие началось!
– крикнул Стронг сквозь свист ветра.
– Если хотите избавить нас от этой бури, переверните страницу.
Девушка рассмеялась.
Дождь уже не лил. Показалось солнце.
– Вам надо обсушиться, - сказал я девушке, показывая на мокрое платье, прилипшее к ее телу.
– Пустяки. Сейчас обсохнет. Скажите, когда вы в последний раз читали книгу?
– Полвека тому назад. Я даже помню название. Это был "Давид Копперфильд".
– Тогда книги состояли из слов, - сказала девушка.
– А из чего они состоят сейчас?
– Из времени. И ни из чего больше.
И опять небо заволоклось тучами. Прогремел гром. Искусственный Спиноза снова раскрыл свой зонтик.
– Скорее переверните страницу, - сказал он.
И страница (будем условно называть это страницей) перевернулась. А может, и началась новая глава.
Перед нами был утренний свежий и довольно приветливый мир.
Мой взгляд уперся в гору. Откуда появилась эта гора? Еще пять минут назад ее здесь не было. Но действие спешило. Кто-то невидимый и неслышимый расставлял декорации. Но кто, когда и как превратил эти декорации в природу? Кто оживил краски и дал всему запах?
Гора была синяя и прохладная, как облако. Между темных лиственниц и светлых берез, гремя, звеня, рокоча, уже спешила куда-то речка. Возле желто-зеленого мокрого камня стоял марал и, наклонив похожую на куст голову, пил. Может, и он тоже был в тайном сговоре с невидимым режиссером, постановщиком этой сказочной феерии-панорамы, как и эти лиственницы, и ирисы, и цветы маральника на скале, источавшие совершенно одуряющий запах?
Воздух был густ и сладок, как маралье молоко.
– Это было, есть или будет?
– спросил я электрического Канта.
Красавец Стронг улыбнулся.
– Это было, - сказал он.
– Но если это было или будет, - возразил я, - почему же это длится?
– Здесь другой ритм у бытия, впрочем, и у сознания тоже, - сказал Стронг и показал пальцем на тропу.
Там уже стоял человек в дорожном плаще и приветливо мне улыбался.
Чем пристальнее я смотрел на него, тем больше мне казалось, что я где-то уже с ним встречался.
– Кто вы?
– спросил я его.
– Пока еще никто, - ответил он.
– Как это понять?
– Не забегайте вперед. Дайте встать всему на свое
– Ну, скажем, спешу.
– Спешить вам я все-таки не советую. Впереди ничего хорошего вас не ждет. Если хотите знать, вы попались в ловушку. Скажите, вы читали Новалиса?
– Нет, не читал.
– Я тоже не читал.
– Так зачем же вы спрашиваете?
– Чтобы знать, с кем имею дело.
Он стал пристально смотреть на меня. Затем он оглянулся и подмигнул. Еще раз оглянулся и еще раз подмигнул.
– Скажите, - вдруг выпалил я, - вы не в родстве с тем дорожным знаком, который предупредил меня о грозящей мне беде?
– Да, - ответил он тихо, - я тоже знак. Но я стал уже почти человеком. А вы из человека скоро превратитесь в символ.
– Он рассмеялся.
– Не огорчайтесь. Возможно, я только шучу. Но вам не следовало заказывать эту книгу, если вы хотите остаться самим собой.
– Кто вы?
– Вы уже задавали мне этот бестактный вопрос.
– Но вы не ответили мне. Почему-то не ответили. Кто вы?
– Я знак.
– Что это такое?
– Не задавайте наивных вопросов. Вы не ребенок.
– Видите ли... Я долго отсутствовал. Был на звездах. Во время моего отсутствия на Земле что-то произошло. От меня почему-то это скрывают. До меня мельком как-то донеслось, что в человеческое сознание вторглась чужая мысль... Это правда?
– Пока умолчим. Меня никто не уполномочил выдавать тайны, для которых вы еще не созрели.
– А когда же я созрею?
Он рассмеялся. И его манера смеяться показалась мне знакомой. Кого же он напоминал?
Я стал мысленно перебирать в уме и памяти всех своих знакомых. Это была своего рода игра. Я забавлял себя этой игрой еще там, в вакуумах Вселенной, наедине с самим с собой и ужасным молчанием не пожелавшего облечь себя в предметы бесформенного и безвременного мира. Я взывал к своему прошлому, принимая его за точку опоры. Я искал самого себя, словно сомневался в собственном существовании.
Сейчас я стоял в живом и прелестном лесу, наполненном запахами, шорохами, птичьим свистом, звоном бившейся о камни горной реки. Н все-таки я нуждался в точке опоры.
– Не находите ли вы, что я похож на вас?
– спросил меня незнакомец.
Да, теперь и я заметил это сходство.
– Ну и что ж. Мне приходилось встречать людей, похожих на меня. Правда, это случалось не часто. И я бы не сказал, что меня это чрезвычайно радовало или забавляло. Меня это всегда ставило в тупик. Люди охотно допускают повторение и подобие всего - вещей, событий, лиц. Но...
– Не договаривайте. Мне все понятно. Моя схожесть с вами должна противоречить логике.
– Логика тут ни при чем, - возразил я, - тут скорее дело в чувствах. Нет ничего страшнее, как увидеть самого себя и вдруг почувствовать, что это только подобие, игра случая. ..