Изверги-кровососы
Шрифт:
Томми содрогнулся.
— У нее спустили кровь?
— Ты репортер, что ли?
— Не-а.
— Ну, где-то галлона ей не хватало, а видимых ран нет. Судмедэксперту пришлось аж из сердца кровь на анализ брать. Очень был недоволен. Ему нравится что попроще — трамваем там голову отрезало, массированная огнестрельная травма, сам понимаешь.
Томми передернуло.
— Я из Индианы. У нас там такого не бывает.
— У нас тут такого тоже не бывает.
Из-за угла с каталкой вывернул высокий худой мужик в синей робе криминалиста. На каталке лежал дохлый серый песик. Мужик приподнял его за поводок со стразами.
— И что мне вот с этим делать? — спросил он у крупного и волосатого. Песик медленно крутился на конце поводка, будто косматая елочная игрушка.
— В мешок и под бирку? — сказал Крупный Волосач.
— Собаку? Вот так новости.
— Мне насрать. Делай что хочешь.
— Ну, — перебил его Томми, — приятного вам дня, ребята. — И поскакал на автобусную остановку. Когда подъехал рейсовый, он оглянулся: криминалисты запихивали песика в мешок с женщиной.
Томми вылез у кофейни возле Чайна-тауна, в которой раньше замечал парней в беретах: они что-то корябали в блокнотах и курили французские сигареты. Если ищешь местечко, где можно какое-то время посидеть и потаращиться в бездну, всегда приглядывайся, где есть парни в беретах и с французскими сигаретами. Они как дорожные знаки: «Экзистенциальный кризис — следующий поворот направо». А от столкновения с телом в черном мешке Томми теперь впал в настроение, как раз пригодное для нескольких минут созерцания бессмысленности жизни перед тем, как пуститься на поиски квартиры. Для них та бедная женщина была просто куском мяса. А надо плакать, падать в обморок и драться за ее завещание. Должно быть, это какой-то защитный механизм — только городская публика способна так игнорировать страдание.
У стойки он заказал двойной мокко. Девушка с пурпурными волосами и тремя кольцами в носу взбивала молоко, а Томми ворошил пачку читаных газет на прилавке, вынимая разделы объявлений. Когда расплачивался, девушка перехватила его взгляд, устремленный на кольца, и улыбнулась.
— Смерть есть тьма, где мысли, [20] — произнесла она, отдавая ему мокко.
— Всего хорошего, — ответил Томми.
Он сел и принялся листать объявления. Читая котировки квартир на сдачу, он чувствовал, как деньги у него в кармане усыхают. Вот почему люди тут, похоже, так рассеянны. Всех заботит, где взять денег на квартиру.
20
Усеченная строка из стихотворения Уильяма Блейка «Муха» (1794), пер. Т. Стамовой (1996).
В глаза бросилось объявление о сдаче меблированного чердака. Сам он был парнишкой чердачным. Томми вообразил, как говорит: «Не, тусить с вами я не могу, чуваки, мне пора на чердак, писать». Или: «Простите, оставил бумажник на чердаке». И как пишет: «Дорогая мама, я переехал на просторный чердак в модной ЮМЕ».
Томми отложил газету и обратился к парню в берете за соседним столиком: он читал томик Бодлера и громоздил дюну бычков от «Диск-Блё» в пепельнице.
— Прошу прощения, — сказал Томми, — я в городе недавно. Где мне найти модную ЮМУ?
Берета, похоже, вопрос рассердил.
— Южнее Маркета, — ответил он. После чего забрал книгу и сигареты и вышел из кафе.
— Извините, — крикнул Томми ему вслед. Может, по-французски надо было спрашивать…
Томми развернул карту Джоди и отыскал на ней Маркет-стрит, затем — район южнее Маркет-стрит под названием «ЮМА». Недалеко оттуда, где Джоди отметила «Пирамиду Трансамерики». Томми сложил карту и вырвал чердак из страницы объявлений. Это будет несложно.
Уже собравшись уходить, он повернул голову и увидел, что в кафе вплывает невообразимо толстый человек в лиловом бархатном халате, с кожаным чемоданчиком для торговых образцов, украшенным серебряными месяцами и звездами. Мужчина уселся за столик неподалеку от Томми, туша его расплылась и свесилась с краев плетеного стула. Он принялся извлекать из чемоданчика разные предметы. Томми заворожило.
Голова толстяка была обрита наголо, а на черепе вытатуирована пентаграмма. Столик он застелил куском черного атласа, а в центр водрузил хрустальный шар на пьедестале из латунных драконов. Далее развернул лиловую шелковую косынку и достал колоду карт таро, положил подле шара. Следом вынул из чемоданчика табличку и тоже поставил на стол. Табличка гласила: «Мадам Наташа. Хиромантия, Таро, Ворожба. Ясновидение $ 5,00. Вся выручка идет на исследования СПИДа».
Мадам Наташа сидел к Томми спиной и, когда он уставился на пентаграмму, развернулся. Томми быстро отвел взгляд.
— Сдается мне, вам потребно предсказанье, молодой человек, — сказал Мадам Наташа высоким женским голосом.
Томми откашлялся.
— Я в такое не верю. Но все равно спасибо.
Мадам Наташа закрыл глаза, будто бы слушал особо трогательную музыкальную пьесу. А открыв их, произнес:
— Вы в Городе новичок. Немного смятены, немного испуганы. Вы некий художник, но зарабатываете на жизнь не искусством. И вы недавно отказались вступать в брак. Все верно?
Томми полез в карман.
— Пять долларов?
— Садитесь. — Мадам Наташа показал на стул у своего столика.
Томми пересел и отдал пятерку. Мадам Наташа взял колоду таро и начал тасовать. Руки у него были маленькие, изящные; ногти выкрашены в черный.
— Что мы сегодня спросим у карт? — осведомился Мадам.
— Я тут с одной девушкой познакомился. Хочу узнать про нее больше.
Мадам Наташа мрачно кивнул и стал раскладывать карты на столе.
— В вашем ближайшем будущем я не вижу никакой женщины.
— Правда?
Мадам показал на карту справа от узора, который он выложил на столе.
— Нет. Видите, в каком положении эта карта? Она управляет вашими отношениями.
— Написано «Смерть».
— Это не обязательно значит физическую кончину. Карта Смерти может быть картой обновления, означать перемены. Осмелюсь предположить, вы недавно с кем-то порвали.
— Не-а, — ответил Томми. Он пристально посмотрел на стилизованный портрет скелета с косой. Казалось, тот ему ухмылялся.
— Попробуем еще раз, — сказал Мадам Наташа. Собрал карты, перетасовал их и начал раскладывать заново.
Томми смотрел на то место, куда должна упасть его карта отношений. Мадам помедлил, перевернул карту. Смерть.
— Так-так, вот так коинцестденция, — произнес Мадам Наташа.
— Попробуйте еще.
И вновь Мадам пошелестел картами, и вновь перевернутая карта оказалась тем же самым. Смерть, без вариантов.
— Что это значит? — спросил Томми.
— Значить может что угодно, в зависимости от ваших остальных раскладов. — Мадам обвел рукой прочие карты в орнаменте.