Изверги-кровососы
Шрифт:
— Так что это значит вместе с остальными?
— Честно?
— Конечно. Я хочу знать.
— Вам пиздец.
— Что?
— Касаемо отношений?
— Да.
— Вам пиздец.
— А моя карьера писателя?
Мадам Наташа опять сверился с картами и, не поднимая головы, сказал:
— Пиздец.
— А вот и нет. Никакой не пиздец.
— Он. Пиздец. Карты не врут. Извините.
— Не верю я в эту байду, — сказал Томми.
— И тем не менее, — ответил Мадам Наташа.
Томми встал.
— Мне пора идти искать квартиру.
— Хотите спросить у карт про свой новый дом?
— Нет. Не верю я картам.
— Можно по руке погадать.
— Отдельный тариф?
— Нет, все включено.
— Ладно. — Томми протянул руку, и Мадам Наташа бережно взял ее в обе ладони. Томми огляделся, не смотрит ли кто, и пристукнул ногой, показывая, что торопится.
— Алембическая сила, вы много мастурбируете, а? Парняга за ближайшим столиком поперхнулся и залил кофе томик Сартра в мягкой обложке.
Томми выдернул руку.
— Нет!
— Ну-ну, не стоит обманывать. Мадам Наташа знает.
— Какая тут связь с квартирой?
— Проверяю себя на точность, только и всего. Это как детектор лжи обнулять.
— Не очень, — ответил Томми.
— Тогда мне надо подкорректировать зрение. Вы б у меня считались дрочмастером первой категории. Стыдиться тут нечего. С учетом вашей карты отношений, могу сказать, это для вас единственный выход.
— В общем, вы ошиблись.
— Как угодно. Дайте-ка еще раз взгляну.
Томми неохотно предъявил ладонь снова.
— О, наконец-то хорошие вести, — сказал Мадам Наташа. — Квартиру вы найдете.
— Хорошо, — сказал Томми, опять забирая у него руку. — Мне пора.
— А про крыс знать не желаете?
— Нет. — Томми развернулся и пошел к двери. А взявшись за ручку, обернулся и сказал: — Мне не пиздец.
Читатель Сартра оторвался от книги и покачал головой:
— Нам всем пиздец. Без исключения.
ГЛАВА 13
Список дел для модно обреченных
Когда известно, что будущее твое мрачно, спешить некуда. Томми решил прогуляться в финансовый район пешком. Он шаркал по тротуару с виноватой физиономией человека, которому настал космический пиздец.
Проходя через Чайна-таун, он засек трех Вонов — те покупали лотерейные билеты в винной лавке — и зашел в ночлежку за одеждой и пишмашинкой, пока троица не вернулась. Спускаясь в последний раз по узкой лестнице, он несколько взбодрился, но на него снова неопрятной кучей обвалились слова Мадам Наташи: «В вашем ближайшем будущем я не вижу никакой женщины».
За тем-то, среди прочего, он и приехал в Сан-Франциско — найти себе девушку. Такую, кто видела бы в нем художника. Не похожую на девчонок дома, которые смотрели на него как на уродца начитанного. Все входило в план: жить в Городе, писать рассказы, смотреть на мост, ездить на фуникулерах и трамваях, питаться «Рис-О-Ронами», завести подругу — такую, кому можно поверять мысли, желательно — после многочасового божественного секса. Томми не стремился к совершенству — ему требовалась та, с кем уверенно можно себя чувствовать неуверенно. Но не теперь. Теперь он был обречен.
Томми обвел взглядом городской горизонт и понял, что взял неверный курс — он оказался в финансовом районе, но в нескольких кварталах от Пирамиды. Он принялся лавировать между зданиями, стараясь не встречаться взглядами с мужчинами и женщинами в деловых костюмах, — те, в свою очередь, тоже старались ни с кем не встречаться взглядами, а для этого то и дело посматривали на часы. Конечно, подумал Томми, они себе могут это позволить. У них есть будущее.
К подножию Пирамиды он прибыл, слегка запыхавшись, руки ныли от поклажи. Сел на бетонную скамейку с краю фонтана и стал смотреть на людей.
Все такие целеустремленные. Им есть куда идти, есть с кем встречаться. У них идеальные прически. От них приятно пахнет. У них хорошая обувь. Томми посмотрел на собственные сношенные кожаные тенниски. Пиздец.
Кто-то сел с ним рядом на ту же скамейку, и он не стал поворачивать голову: «Наверняка же опять посмотрит на меня свысока». Он не сводил глаз с пятна на бетоне у ног — но вот на этом пятне появился бостонский терьер и выпустил реактивную струю собачьих соплей ему на штанину.
— Фуфел, это грубо, — произнес Император. — Неужели ты не видишь — наш друг дуется?
Томми поднял голову и посмотрел Императору в лицо.
— Ваше Величество. Здравствуйте. — Таких диких бровей, как у этого деда, Томми никогда раньше не видел — у него на лбу словно устроились два седых дикобраза.
Император приподнял корону — федору из пластинок, вырезанных из пивных банок и сшитых вместе желтой бечевкой.
— На работу устроился?
— Ну, меня в тот же день и взяли. Спасибо за подсказку.
— Это честная работа, — ответил Император. — Есть в ней некая красота. Не то что вот эта трагедия.
— Какая трагедия?
— Эти вот бедные души. Эти бедные жалкие душонки. — Император обвел рукой прохожих.
— Не понимаю, — сказал Томми.
— Время их миновало, а они не знают, что делать. Им объяснили, чего они хотят, и они поверили. В мечте своей они могут поддерживать жизнь лишь тем, что не отбиваются от стада себе подобных, кои отражают их же иллюзии.
— А ботинки у них очень симпатичные, — сказал Томми.