Извлекатели. Группа "Сибирь"
Шрифт:
На другом конце ему что-то ответили, тоже громко, но я разобрал лишь кликуху позвонившего — Шрек.
Бандит выслушал и подтвердил:
— Ага. Лезут через щели, защитники Родины. Какой-то ботанический дед с двустволкой объявился из добровольцев... Чо? Да ничо! Сломал ему мушкет, а заодно и руку. Короче, Прохор... Значит так, нужно клиента на вертушке вывозить. Если мы его потеряем, босс отправит в Шарыпово или в Уяр, за нами и так косяк висит. Я минут через сорок подвезу его на площадку, и пусть Камаз с ним валит по вольному воздуху. А мы на его «падже»
Бандит протянул трубку к аппарату.
Вот и всё, хватит болтать, Шрек, наболтал уже.
Я мягко отодвинул портьеру плечом и тут же тихо прыгнул вперёд, удерживая нож прямым хватом.
И всё-таки он услышал.
Из-за портьеры я не мог видеть Ложкина, кто знает, что там отразилось на его лице, когда он увидел вылетающего на сцену человека в маске. Или же сам Шрек всколыхнулся от команды своей чуйки, взращённой на трудном криминальном поприще.
Удар под лопатку не проходил, бугай разворачивался с блоком левой рукой на уровне лица. Грудь оказалось открытой.
Без всяких киношных «Хрясь!» нож вошёл меж ребер, только честный «Тук!». Чему там рваться, одна футболка... Я почувствовал, как острие с лёгким срывом задело ребро, однако это не помешало погрузить клинок глубоко.
Иногда бывает так, что человек, получив смертельное ранение в сердце, какое-то время ещё сохраняет способность двигаться. Не знаю, почему именно, я не криминалист. Может быть, всё дело в том, что сигнальная система не приносит в мозг послание смерти, и жертва воспринимает фатальное ранение, как простой удар, тычок, и мозг продолжает руководить телом.
Шрек быстро махнул правой ручищей и достал, угодив по челюсти так, что я отпрянул. Тело продолжало поворачиваться, моя кисть сдвинула рукоять вбок и выпустила её под таким усилием — в этой позиции нож вообще непросто извлечь.
Но тут он опустил голову, увидев, что с ним произошло. Мозг всё осознал и сломался, сдался, перестав бороться с нехваткой свежей крови. Его ноги подломились, бандит обвалился на ковёр.
— Тихо, тихо... — прошипел я Ложкину.
Геннадий вжался в кресло так, что стал похож на испуганного пятиклассника, его глаза были закрыты от страха до морщин на носу.
Я перевернул тело, вытащил нож, наспех обтирая клинок от тёплой крови футболкой противника, спрятал его и достал ТТ. Ложкин открыл глаза, увидел мою рожу в вязаной маске, труп на ковре, тут же захлопнул веки и что-то пробормотал.
— Сколько их в доме?
Объект поднял спину, уставился на меня и принялся разевать рот, словно схвативший воздуха налим, выброшенный на берег из сети.
— Гена, пора очухиваться, нас дела ждут, — строго предупредил я и поинтересовался: — В ухо ударить?
Он резко помотал головой.
— Итак...
— Бандитов трое! Один два часа назад ушёл на ту самой площадку, ну... Куда этот, — Геннадий с нескрываемым ужасом покосился на лежащее в луже вытекающей крови тело, — куда Шрек звонил.
— Третий?
— Спит. Они же посменно. Он у них на подхвате.
— Где именно?
— Дальняя спальня на первом этаже. Простите, а вы... Господи, что тут происходит?!
— Не шумим, Гена. Зови меня Данилой, — назвался я главным оперативным именем. — Маску позже сниму. Ну что, надоело от бандосов бегать? Понял, наконец, что они тебя просто грохнут?
— Так это вы мне звонили?
— Вообще-то, ты первым позвонил в краткий миг просветления... Коллега с тобой разговаривал, не я. Слушай внимательно, Гена. Обыщи его, и всё, что найдёшь в карманах, выкладывай на стол. Нужен брелок сигналки с ключом от «Паджеро». Быстро! — распорядился я, поворачиваясь с пистолетом в руках так, чтобы видеть входную дверь.
Пересилив себя, Ложкин опустился на корточки и принялся трясущимися руками шмонать карманы. Меня тоже немножко штормило от адреналина. Портмоне, удостоверений личности и записной книжки, особенно ценной в таких случаях, на теле не обнаружилось. Нашлись три тугих рулончика американских долларов, стянутых канцелярскими резинками. Почему они любят хранить деньги именно таким образом, откуда это повелось? Доллары я забрал в качестве трофейного пополнения своего скудного кошелька, не оставлять же их партизанам.
— Есть!
— От «Паджеро»?
Он посмотрел на сувенирную эмблему и кивнул.
— Товарищ Данила, а вы, простите...
— А мы гоняемся за тобой, чёрт знает, сколько времени, пытаясь вытащить секретного физика из полной задницы. Геннадий Сергеевич, ты себе даже не представляешь, кто за тобой охотится. Так, короче, бери ноутбук под мышку и двигайся рядом. Тихо выходим во двор к гаражу, заводим джип и уходим, понял?
Он опять кивнул, но, конечно же, не успокоился, мужика било нервной дрожью.
— Товарищ Данила, а зарядку брать? Она в розетке застряла.
— Брось к херам! Пошли! И не скрипи костями.
Пошли. Без приключений спустились по лестнице, причем я вынужден был пропускать Геннадия вперёд, будучи не уверен в адекватности объекта. Пусть осознает. А то ещё треснет в панике ноутбуком по голове. Жалко же компьютер.
В гараже Ложкин тут же вцепился в свой пикап.
— А как же моя машина? Может, на прицеп возьмём, а?
— Гена, ты нормальный, нет? Ещё немного, и этот «Патруль» станет самым популярным в губернии, бандюки уже половину ментуры подписали на его поиски! Тебе что дороже, жизнь или колёса? — разозлился я. — Что это, тент? Грузим.
Мы быстро запихали в багажник объёмистый брезентовый тюк.
— Садись за руль! С «Паджеро» знаком?
— Да какая разница...
— Вот именно. Енисейск знаешь?
— Не как свои пять пальцев, но знаю, — с некоторым сомнением ответил он.
— Отлично, выезжай, — скомандовал я, устраиваясь на переднем сиденье с пистолетом-пулемётом в руках.
Джип завёлся сразу, бензиновый двигатель работал почти бесшумно.
— Вперёд.
— Товарищ Данила, вы-то хоть не бандит? — устало поинтересовался Геннадий.