Извлекатели. Группа «Сибирь»
Шрифт:
Колеса тележки стучали то по раскрошившемуся бетону, то по старым доскам с большими трещинами, носильщик всё время куда-то сворачивал, лузгал на ходу семечки и быстро объезжал решетчатые заграждения, и к поезду группа вышла совсем с другой стороны. Здесь тоже тревожно. Откуда-то донесся глухой равнодушный голос:
– Молчать, сука, иди ровно. Плохо будет.
Это было сказано настолько буднично, что у меня не возникло никаких сомнений: кому-то обязательно будет плохо.
Вдоль высокого забора, отбрасывая на бетонные панели с граффити страшноватые тени, под лучом прожектора на вышке гуськом двигались какие-то согбенные
– Бомжи на ночёвку тянутся, ежевечерняя процедура, – охотно пояснил носильщик, на ходу забрасывая в рот очередную семечку. – К составам идут, что в тупиках на отстое. Это что-то типа нашего гостиничного комплекса.
– А что, удобно и выгодно, в плацкарте с них много денег не возьмут, – предположил Иван. – При случае можно будет воспользоваться, оценить услугу. Даже интересно, экзотика.
– Упаси вас бог от такой идеи! В плацкарте смертники ночуют, – сплюнул шелуху носильщик. – У них тут что ни утро, то свежий труп. Ночью по вагонам шныряют всякие упыри – беглые зеки или наркоманы.
– Неужели мокрушничают? Зачем, что с таких бомжей взять? – не поверил я.
– Эти всегда найдут, что взять! Уж не сомневайтесь, приставят нож к горлу и грабят, – выпучив глаза, стращал нас провожатый, хитро, под углом перекатывая тележку через рельсы. – Клиент рыпнулся, и аминь! Попадаются такие, как вы, новички. В смысле, когда-то были богатыми, да стали бедными, вот как бывает! Так что, если не хватает денег на купе, топай в зал ожидания. Там безопаснее. Это я так, на будущее.
На будущее мы узнали, что на Ярославском вокзале случаются ещё более страшные преступления, например продажа людей. Своих жертв, одиноких безработных женщин, преступники ищут на вокзале, предлагая им хорошую работу. Вместо этого девушки оказываются в сексуальном рабстве. В последний раз таких сволочей задержали, когда одной из жертв случайно удалось бежать и сообщить о произошедшем в полицию.
В это невозможно поверить, но считается, что на этом вокзале, как и на всех остальных, не бывает серьёзных инцидентов, обитателей жизнь научила. Как-то раз солнцевские в поисках неких важных беглецов неделю шныряли по вокзалам и ночлежкам, вагонам, подвалам и развалинам. Чтобы разговорить бомжей и всякую мелкую криминальную шушеру, их избивали до потери пульса. Начались конфликты. Защищаясь, один бомж облил обидчиков керосином и поджёг. Блатные в ответ завалили пятерых бездомных.
После этого среди бомжей и вагонных торгашей началась настоящая паника; они исчезли из станций метро и пригородных электричек и потянулись на более спокойные и безопасные вокзалы, где их никто не ждал. Спокойной работе по сбору денег с пассажиров пришёл конец. Снизились сборы с нищих, попрошаек, собирателей бутылок, макулатуры и тряпья, предсказателей судьбы, мойщиков машин, носильщиков и грузчиков, скупщиков краденых телефонов, владельцев многочисленных ларьков с контрафактом и прочих тружеников вокзального дна.
Всю эту разношёрстную публику контролировала авторитетная «комсомольская» группировка, у которой резкое уменьшение доходов вызвало вполне определенное желание разобраться с залётными во всю мощь «криминальных заположняков». Лидер «комсомольцев» потребовал от пришельцев, чтобы те перестали баламутить дно Площади трёх вокзалов. Солнцевские без дипломатических изысков послали его на три известные буквы.
В итоге случилась грандиозная стрелка с эпической битвой, на которой сводная бригада «комсы» наголову разбила солнцевских, они до сих пор восстановиться не могут. На три вокзала опять опустилось криминальное блаженство привычного покоя. Кадры вернулись на рабочие места, сборы начали расти.
Так что, тут не забалуешь.
– О-па! А вот и ещё одна достопримечательность! – воскликнул носильщик, на секунду остановившись и показывая рукой вперёд.
Навстречу, вдоль замершей с тёмными окнами электрички, медленно, чуть раскачиваясь из стороны в сторону, двигался призрачный силуэт. Это был высокий мужчина, одетый в длинный плащ с глубоким капюшоном, наброшенным на голову так, что даже пятна на месте лица не видно. Он то и дело протягивал в сторону левую руку и осторожно касался ладонью холодной и пыльной поверхности очередного вагона.
– Да ладно… Маньяк, что ли? – прошептал Потапов. – В одиночку такого увидишь – описаешься.
– Зачем маньяк? Это же Машинист! В нём два с лишним метра росту. Он с железом общается, а вот с людьми как-то не очень, не любит. Местный сумасшедший. Хотя да, страшноватый мужчина.
– И что он здесь делает? – спросил Кромвель. Воспользовавшись паузой в движении, он присел, чтобы перешнуровать ботинок.
– С локомотивами разговаривает. Подойдёт, обязательно проверит, заперты ли двери, стоит возле них с полчаса, бормочет что-то себе под нос… Безобидный дядька.
– И все знают, что он тут в темноте ночами на путях болтается? – удивился группер.
– Говорю же, легенда! Его даже самые отмороженные бичи по пьяни не трогают. Еду дают. Но никто не знает, где у него берлога, всегда один.
– Машинист это круто. А Путевой Обходчик у вас имеется? Ну, для комплектности? – как выяснилось, моя попытка сострить оказалась неудачной.
– Был у нас и Путевой Обходчик, узбек один, – невозмутимо ответил провожатый. – Пошил себе цветастый жилетик, нашёл где-то молоток на длинной ручке. Ходил, стучал по буксам – всё проверял! Вот только почти ничего не понимал по-русски.
– Увидим?
– Не… Его ещё в прошлом октябре локомотив зарезал. Прямо по паху прокатился, – ответил мне носильщик. – Машиниста нашего такая же судьба ждёт. Жалко его, заранее жалко.
Тем временем Машинист прошёл мимо, не обратив на нас никакого внимания. Однако носильщик успел на миг удержать в руке грубую ткань плаща. В этом движении явно было что-то ритуальное, и я понял, что Машинист не только легенда, но и талисман.
– Спасибо за науку, – искренне поблагодарил его Кромвель, доставая бумажник. Мы уже поднялись на перрон и почти сразу оказались возле своего вагона.
Фирменный поезд «Енисей» подали загодя. На перроне не было подозрительной публики. Рядом бдительно несли службу трое полицейских с автоматами, отсекая «чистую зону», в которую вокзальная шваль попадать не должна.
– Смотрите-ка, парни, ресторация прямо в соседнем вагоне! Не пропадём! – обрадовался Потапов.
Две улыбчивые проводницы средних лет встретили нас возле люксового вагона, как родных. Не задерживая почётных гостей для проверки каких-то там формальных билетов, сразу проводили к купе. Нам с Ваней выпало жить вместе, а у командира опять образовался штаб. Любит он у нас штабы.