Извне
Шрифт:
Врач повторил команду, заказав белые розы. Синтезатор вспыхнул зеленым светом, и на столе появился букет белых роз. Я облегченно вздохнул, дело в том, что мне не удалось его толком протестировать.
Глаза у врача полезли на лоб. Такими выпученными глазами он посмотрел на статуэтку, потом на меня, как бы он умом не тронулся. Я кивнул ему и улыбнулся. Врач потрогал розы и вздрогнул, видимо, уколовшись о шип.
– Видите. Артефакт работает. Вы можете решить проблему, которая вас беспокоит. Он может вылечить человека, изменить причинно-следственные связи в разумных пределах.
– Что это? – он показывал мне статуэтку.
– Древний артефакт.
– Откуда он у вас?
– Я уже сказал, достался в наследство от деда.
Врачу явно было не в себе, где-то я слегка переборщил.
– Возьмите, – ему явно хотелось побыстрее избавиться от статуэтки.
– Нужно на всякий случай отключить настройку на ваш голос. Скажите: «котеночек, будь со мной холоден».
– Котеночек, будь со мной холоден, – пробормотал врач, – возвращайтесь, пожалуйста, в палату.
После завтрака меня перевели в другое отделение, пометили в одноместную палату. Перед обедом вызвали на какую-то комиссию. За столом сидело несколько врачей, в том числе и мой лечащий врач. Долго расспрашивали, кто я такой, как меня зовут, где я жил, кто мои родители. Здесь у меня все схвачено, комар носа не подточит. Я тщательно полазал по трехмерным проекциям и по времени. В том заброшенном доме раньше жили муж с женой, и был у них сын Ваня, шибко дебильный. Ваня пропал без вести, а родители его умерли.
Когда они меня обо всем расспросили, пошли странные вопросы.
– Когда вы вошли сегодня в кабинет вашего лечащего врача, на столе стоял букет белых роз?
– Нет, – отвечаю, – цветов не было.
– Когда вы беседовали, кто-то их принес?
– Нет, врач синтезировал их с помощью артефакта, – я не считал нужным врать, – да вы сами у него спросите.
– Вы обладаете способностью гипнотизировать людей?
– Нет. И о гипнозе знаю очень мало.
– Как появились цветы в кабинете?
– Я уже сказал, врач их синтезировал с помощью моего артефакта.
– Вы могли бы его нам показать?
– Пожалуйста, – я вынул статуэтку из кармана.
– И вы утверждаете, что эта безделушка древний артефакт, обладающий чудесными свойствами?
– Ничего чудесного в нем нет. Он просто воспринимает голосовые команды и выполняет их.
– Можете его продемонстрировать?
– Что вы хотите увидеть? – честно говоря, я не очень понимал, зачем им нужна демонстрация работы синтезатора.
– Хотим, чтобы здесь появилась корова.
– Этого я делать не буду. Корове не место в лечебном учреждении.
– Хотите сказать, что вы не можете этого сделать?
– Нет, просто не хочу.
– А телевизор?
– Котеночек, будь со мной ласков. Повелеваю, чтобы на полу появился телевизор фирмы Sony с диагональю 80 дюймов. Благодарствую.
Пока я говорил, на лицах всех врачей, кроме моего лечащего, было выражение жалости ко мне как к психически больному. Когда телевизор синтезировался, лица сильно изменились. Я бы рассмеялся, если бы не мелькнувшая у меня мысль, – не нарушаю ли я третье ограничение, а, может быть, и четвертое?
Статуэтка пошла по рукам. Кто-то встал, потрогал телевизор, попытался его приподнять и сказал:
– Похоже, настоящий.
Я стоял, не зная, что предпринять. Для начала уберем телевизор. Я пробормотал команду. Телевизор исчез.
– Повелеваю, чтобы впредь не выполнялись ни чьи команды, кроме моих. Благодарствую, – я говорил тихо, чтобы врачи меня не слышали, а у синтезатора чувствительность идеальная.
Кто-то решил попробовать, что-то приказал. Конечно, команда не выполнилась. Я уже никого не слушал, погруженный в свои мысли. Нужно было выпутываться из щекотливого положения.
Мне вернули статуэтку и отправили в палату. Что мне теперь делать? И посоветоваться-то не с кем.
Я ушел в многомерность. Попытался нащупать следы древней цивилизации в прошлом. Как и ожидалось, в далеком прошлом все было туманно. Возможно, и не было никакой древней цивилизации.
Мне очень хотелось поговорить со Светой, единственным человеком, который мог мне помочь. После отбоя я пошел к ней, благо сегодня она дежурила. Мы прошли в перевязочную, чтобы нам никто не мешал.
– Ваня, – она впервые назвала меня по имени, – ты вообразил себя Иванушкой Дурачком? Устроил такой переполох, весь госпиталь на ушах стоит. Тебя переведут в психическое отделение. Оттуда ты никогда не выберешься. Почему у тебя такие фантазии? Кто тебя надоумил?
– Сказания о древней цивилизации открыл мне Никанор Тихонович.
– Никанор Тихонович?! Он же шизофреник. На последней комиссии его признали невменяемым. Никакой древней цивилизации нет, это сказки, мифы, выдумки, чтобы детей пугать. Недоставало еще, чтобы ты вообразил себя Кащеем Бессмертным или Змеем Горынычем. Ваня, Ванечка, это у тебя пройдет, просто память так странно восстанавливается.
Она обнимала и целовала меня, гладила по голове. Я начал ее раздевать.
– Не надо. Я не хочу. Я была с тобой не для этого.
Тогда для чего? Она явно тянулась ко мне, ей что-то от меня было нужно. Я нежно ласкал ее, прижимал к себе. Во мне рождалось странное чувство пьянящего восторга.
– Ванечка, мой любимый, мой родной, – шептали ее губы.
– Прости.
– За что?
– Я был груб с тобой.
– Ну, что ты, милый, успокойся. Тебе хорошо со мной?
– Да.
– Это главное. Все остальное пустяки.
– Света, я вчера демонстрировал врачам артефакт.
– Глиняную статуэтку? Древний артефакт, – она фыркнула, – они решили, что ты их гипнотизировал. Так бывает, это причуды восстановительного периода, пройдет само собой, и всё забудется.