Извне
Шрифт:
– Но это не просто статуэтка.
– Не будем об этом. Вспомни, кто ты есть. Умоляю, вспомни. Я всегда буду рядом и помогу тебе.
Я долго лежал в палате без сна. Вспомни, кто ты есть. Я хорошо помню, кто я есть. Появись я здесь в своем истинном обличии, слабонервных кондратий хватит.
Как фамилия родителей того Вани? Сомовы. Я Ваня Сомов из сибирской глубинки. Поди проверь.
Утром я попросился к лечащему врачу.
– Геннадий Семенович, я вспомнил. Я Ваня Сомов.
– Вы ничего не путаете? Вчера вы сказали, что вы Иванушка Дурачок.
– Я
– Да, вы называли себя Иванушкой Дурачном и подтвердили это на комиссии.
– Не помню. Забыл. Видно, помрачение нашло.
– Еще вы демонстрировали древний артефакт в виде статуэтки.
– Я показывал статуэтку котенка? Это игрушка, которую мне подарил папа. Я всегда ношу ее с собой, – я вынул статуэтку из кармана, – когда я был совсем маленький, мы с папой играли в такую игру. Если папа хотел мне что-нибудь подарить, то просил сказать: «котеночек, будь со мной ласков» и «повелеваю, чтобы». Пока я говорил, папа незаметно подсовывал мне подарок.
– Эти розы вы мне тоже незаметно подсунули? – он показал на стоящий на окне букет белых роз, о котором я совсем забыл.
– Это я вам подарил?
– Да, вчера.
– Не исключено, но я ничего не помню. Простите, вы не ошибаетесь?
– Нет, – сухо ответил он.
– Ничем не могу вам помочь. Я действительно ничего не помню.
Приходилось врать напропалую. А что было делать? Авось спишут на гипноз. Кто-то принес букет, может быть, и я, а потом всех загипнотизировал, эдакий новоявленный Вольф Мессинг, только у меня этот дар мелькнул и исчез, как патология.
Я повторно прошел комиссию, был признан здоровым. Просил, плакался в жилетку, умолял меня срочно выписать. Оставались считанные дни до окончания испытательного срока, а у меня по второму пункту конь не валялся.
Вся моя одежда была безнадежно изодрана гусеницами танка. Мне выдали какой-то балахон чуть получше больничного халата и выписали из госпиталя. Пытались дать денег, но я наотрез отказался. Никаких документов, подтверждающих личность, у меня нет, только справка о выписке. Но есть готовый синтезатор.
– Мы больше не увидимся? – в глазах Светы блестели слезы.
– Не знаю, Светик, не могу обещать.
– Куда ты теперь?
– Пока не знаю.
– Тебе же негде жить. Хочешь, поживи у меня. Вот ключи от квартиры.
Это вариант.
– Спасибо. А я тебя не стесню?
– Нет, что ты. Я живу одна. Только никуда не уходи, дождись меня. Хорошо? Я с работы сразу домой. Приготовлю на ужин чего-нибудь вкусненькое, поешь нормальную еду, а не больничную баланду.
Я взял ключи, заверил, что никуда не денусь, и отправился в ее квартиру. Сначала я синтезировал приличную одежду и занялся документами. Пришлось пошарить по трехмерным проекциям в поисках образцов. С документами синтезатор легко справился. Иван Федорович Сомов, родился там-то в таком-то году, прописан там-то. Сделал себе заграничный паспорт. Наляпал туда разных виз. С визами пришлось повозиться, но синтезатор и с этим справился. И никаких нарушений, все шито-крыто. С деньгами было хуже. У меня не было образцов, кроме того все синтезированные деньги будут фальшивые. С этим разберемся позже. С помощью моего артефакта
Накрыл стол с помощью синтезатора, сработавшего как скатерть-самобранка. Универсальное устройство может все.
Когда я открыл Свете дверь, она ахнула.
– Ванька, это ты? Класс! Как ты одежду купил? У тебя же денег нет.
– Ловкость рук и никакого мошенничества.
– Украл?
– Ты считаешь, что я способен на такое?
– Нет, но … я не понимаю.
– Я тебе потом объясню. А сейчас прошу к столу.
– Боже мой. Когда ты успел? Будто сто бабок прошептали.
Мы сели за стол. Света смотрела на вино и закуски, но вместо радости я видел недоумение на ее лице.
– Кристиан Моро, – она вертела в руке бутылку вина, – бешеные деньги стоит. А это что?
– Омар. Ты не любишь омаров?
– Признаться, я их никогда не ела. Где ты все это купил? На какие деньги?
– Потом объясню. Давай ужинать. Я умираю с голоду.
– Вань, мне начинает казаться, что ты мафиози, маскирующийся под Иванушку Дурачка.
Видно, я сильно переборщил. Нужно было действовать осторожней. Сначала брод разведай, а потом в воду лезь. Теперь остается только сказать ей правду или полуправду. Ситуация грозила нарушением первого и второго пунктов ограничений, а это не просто завал испытательного срока, это запрет на профессию. Давай, балбес, выкручивайся.
– Никакой я не мафиози. Видишь ли, Света, у меня действительно есть древний артефакт.
– Ты имеешь в виду глиняную статуэтку?
– Да.
– Но ее же проверяли. В ней нет ничего необычного. А все, что было, это гипноз.
– Не совсем так. Давай, правда, поедим. Потом я все объясню.
Ужин прошел в напряженном молчании.
– Объясняй, я слушаю, – Света убрала со стола, помыла посуду и сидела за столом, хмуро глядя на меня.
– Света, не дуйся. Я не хотел тебя расстроить. Это вышло случайно. Я не знаю, что есть в ваших магазинах и сколько оно стоит. У нас в деревне …
– Оставь в покое свою деревню. Я уверена, ты вовсе не из деревни.
– Не имеет значения, откуда я. Все дело в артефакте. Сейчас я настрою его так, что он будет выполнять твои команды, – я прошептал нужные слова, – держи.
– Думаешь, я поверю, что эта безделушка выполнит мои команды?
– Скажи: «котеночек, будь со мной ласков».
– Котеночек, будь со мной ласков. Дальше что? – ситуация ее забавляла, она заметно повеселела.
– Теперь проси, чего хочешь. Начинай команду словами «повелеваю, чтобы» и заканчивай словом «благодарствую».
– Можно просить все, что угодно? – она забавно прищурила глаза и улыбнулась.
– Только не проси чего-нибудь немыслимого. Например, Луны с неба или манны небесной.
– Повелеваю, чтобы здесь явилась Луна с неба. Благодарствую, – артефакт, естественно, вспыхнул красным, – какая забавная игрушка. Она действительно реагирует на голос.
– Я же просил не желать ничего невообразимого. Хорошо, что каналу связи не хватило мощности. Видела, он вспыхнул красным.
– А можно добавить мощности? К сети ее присоединить, что ли, – она хихикнула и сделала статуэткой жест, будто пытается вставить ее в розетку.