Извращенная принцесса

Торн Айви

Из его груди вырывается мурлыкающее рычание, и Глеб вытряхивает плечи из своей сексуальной черной кожаной байкерской куртки, забрасывая ее за спину. Я хватаюсь за подол его толстовки, волоча ее вверх по телу вместе с футболкой, и когда в поле зрения попадают его рельефные пресс и грудь, у меня перехватывает дыхание.

Я и забыла, насколько он совершенен: весь подтянутый, с железными мышцами, изящный, даже не пытаясь. Он набрасывается на меня, кровать подпрыгивает под нами, и когда его губы захватывают мои, в моей душе вспыхивает огонь.

— Я без защиты, — шепчет Глеб мне в губы, пока мои бедра качаются на

нем, кажется, сами по себе.

— У меня внутриматочная спираль, — бормочу я между поцелуями, чувствуя, как его твердый член упирается в шов джинсов. — Это часть контракта в "Жемчужины". — Не то чтобы мне это было нужно до этого, но раз уж расходы покрывают Келли, я не вижу ничего плохого в том, чтобы согласиться на дополнительную меру предосторожности.

Глеб застывает, его тело напрягается, и на мгновение мне кажется, что он сердится. Затем по его телу пробегает дрожь, и он с силой вжимается в мой клитор, заставляя меня задыхаться. Его руки берутся за застежку моего лифчика, а я расстегиваю его ремень, и мы заканчиваем раздевать друг друга с безрассудством, отчаянно пытаясь устранить все преграды между нами.

Сильные руки подхватывают меня под колени, и Глеб подтаскивает мои бедра к краю кровати. Затем он раздвигает мои ноги и кладет руки на матрас рядом с моей талией. Я чувствую себя опасно обнаженной, мое тело выставлено на всеобщее обозрение, когда его блестящий кончик нависает над моим входом. Сегодняшняя ночь во многом отличается от нашей первой ночи вместе. И все равно я хочу Глеба так отчаянно, что едва могу дышать.

— Скажи, что ты хочешь меня, Мэл, — приказывает Глеб, поднимая волосы на моей шее. — Скажи, и я заставлю тебя почувствовать себя так хорошо, что ты будешь выкрикивать мое имя, когда кончишь.

Боже, я так сильно хочу, чтобы он заставил меня кончить, что готова сказать все, что угодно, даже если правда об этом меня пугает.

— Я чертовски хочу тебя, Глеб, — стону я.

Он вонзается в меня с такой силой, что я едва не вскрикиваю, и то ли прошло столько времени, что я забыла, насколько болезненным может быть секс, то ли из-за нового ракурса он кажется еще больше. Но меня переполняет ощущение его глубокого проникновения.

— Блядь, — ворчит Глеб, замирая внутри меня. — Ты все еще такая чертовски тугая, — хрипит он.

Я киваю, кусая губы, потому что не верю себе, что не заплачу, если скажу что-нибудь. Тепло пульсирует во мне, заставляя мои стенки пульсировать вокруг его железной длины. Это так приятно, когда он находится внутри меня. В то же время я боюсь, что будет больно, если он снова начнет двигаться.

Медленно он опускает мои ноги ниже, направляя их к своим бедрам. Я глубоко дышу, пытаясь расслабиться, обхватывая его ногами. С поразительной силой он просовывает под меня руку и поднимает с кровати. Повернувшись, он садится на край матраса так, чтобы мои бедра покоились на его бедрах.

— Лучше? — Пробормотал он. Одна сильная рука поддерживает мой вес. Его свободная рука обхватывает мою челюсть с нежностью, от которой мне еще больше хочется плакать.

Я снова киваю, но ощущение чужеродности проникновения уже не так ошеломляет. А когда его пальцы медленно спускаются по передней части моего тела, по плоти пробегает свежая колючая волна возбуждения. Его губы находят впадинку моего горла в то же самое время, когда кончики его пальцев касаются моего клитора.

Я задыхаюсь, внезапное и сильное возбуждение заставляет пульсировать мою сердцевину. Глеб стонет, его бедра раскачиваются подо мной в ответ. И на этот раз, когда он глубоко вдавливается в меня, я думаю, что могу просто сойти с ума.

20

ГЛЕБ

Я не знаю, сколько мужчин было у Мел за годы, прошедшие с тех пор, как она ушла от меня, но мне не потребовалось много времени, чтобы осознать две неоспоримые истины:

Во-первых, она ни с кем не была уже чертовски долгое время — длительное воздержание является единственной причиной, по которой она может быть такой крепкой.

А во-вторых, все, с кем она была, не имели ни малейшего представления о том, как доставить ей удовольствие. Потому что ее очевидная неосведомленность в вопросах получения удовольствия говорит мне о том, что я могу быть последним мужчиной, который хотя бы пытался довести ее до кульминации.

Это приводит меня в ярость и вдохновляет в равной степени. Потому что я хочу быть лучше, чем все остальные мудаки, которые получили ее и не осознали, каким сокровищем они обладают. Если бы они знали Мэл, если бы видели ее так же, как я, они могли бы понять, что ее удовольствие слаще запретного плода, ее тело — храм, которому нужно поклоняться.

— О боже, — задыхается Мэл, боль уходит из ее голоса, пока я прогоняю ее губами и пальцами. И медленно начинаю раскачиваться внутри нее, наполняя ее тугую, влажную киску сдержанностью, которая заставляет мои яйца болеть, а мышцы дрожать. Если бы она не была такой напряженной и настороженной, я бы потерял себя от желания обладать ею. Я не хочу ничего, кроме как трахать ее до завтра, чтобы высвободить все годы сдерживаемых потерь, гнева и мучительного желания.

Но сейчас Мэл как будто на волосок от гибели, от той испуганной, почти сломленной девушки, которую я нашел на заднем сиденье тракторного прицепа Михаила. И хотя я все еще в ярости от того, что она сбежала, и мне больно от того, что она предпочла такую жизнь возвращению ко мне, моя потребность защитить ее преобладает над всеми этими эмоциями. Мое стремление доставить ей удовольствие, напомнить, что такое наслаждение, поглощает мое собственное желание.

— Тебе нравится? — Я бормочу ей в горло, мои пальцы обхватывают ее клитор, пока ее возбуждение проникает в мой член.

— Да! — Задыхается она, ее бедра крутятся, когда она находит ритм моих движений.

— Ты хочешь кончить, моя Богиня? — Я нажимаю, увеличивая темп, чувствуя, как ее стенки сжимаются вокруг моего члена.

— Да, — стонет она, отчаянно теребя мои пальцы.

— Тогда скажи мне.

— Блядь. Заставь меня кончить, Глеб. Пожалуйста, заставь меня кончить, — стонет она. Ее пальцы впиваются в мою спину, и она бьется об меня, ее стройное тело выгибается, и она отчаянно скачет на мне.

Захватив ее полные губы своими, я сжимаю ее клитор, нежно перекатывая его между пальцем и большим пальцем, пока я бьюсь в ее пульсирующем ядре. И Мэл кричит, разваливаясь вокруг меня, ее стенки пульсируют, сжимая меня с почти болезненной силой.