Извращённое чувство
Шрифт:
Я не слышу, о чем они говорят, но вижу, как Джулиан делает шаг вперед, его высокая фигура требует повиновения от невысокого и коренастого полицейского, даже не пытаясь этого сделать. Джулиан что-то говорит, и полицейский отшатывается, его лицо опускается на что-то в руке Джулиана, прежде чем снова поднять его.
Медленно кивнув, коп протягивает руку и берет что-то, после чего уходит.
Джулиан садится обратно в машину, заводит двигатель, выезжает со стоянки и уезжает еще до того, как полицейский успевает вернуться
— Всё в порядке? — спрашиваю я.
Он бросает на меня взгляд.
— Всё хорошо.
— Отлично, — я киваю, в воздухе повисает мрачное напряжение. — Он мне не понравился.
Джулиан усмехается.
Я фыркаю.
— Я не понимаю, почему ты смеешься. Тебя смешат сексуальные домогательства? Разве ты не видел, как он на меня смотрел? И он прикасался ко мне. Типа, что это за человек такой, который буквально услышал, как ты говоришь, что ты мой муж, а потом повел себя так откровенно?
— Очень глупый человек.
— Да.
Разочарование из-за того, что Джулиану было настолько всё равно, что он ничего не сделал, пронзает меня до глубины души. Это застает меня врасплох, то, как сильно это меня расстраивает, но я использую это как топливо — напоминание о том, что на самом деле он не хочет, чтобы я была его супругой. Мы можем быть женаты на бумаге, но не во всех отношениях, которые имеют значение.
— Ему повезло, что тебе на самом деле всё равно, — дуюсь я. — Однажды он поступит так не с тем человеком, и результат ему не понравится.
Джулиан не отвечает, но его ладони чуть сильнее сжимают руль, а мускул на нижней челюсти напрягается.
Я проглатываю всё, что собиралась сказать, потому что ясно, что он не хочет продолжать разговор, а в данный момент я просто готова поехать домой и забыть о том, что это произошло.
***
— Садись вон туда.
Я искоса смотрю на Расула, который ничего не делает, только ворчит и садится за столик в углу комнаты, что позволяет мне присоединиться к Рие на воскресном бранче, не опасаясь, что он услышит каждое мое слово.
Он привез меня сюда, но не сказал ни слова, скорее всего, получив строгое указание не разговаривать со мной. Я не против. Не думаю, что у нас будет много общего, и хотя я не говорила Джулиану, потому что спорить с ним по любому поводу, пока он может навредить Эйдану, бесполезно, сомневаюсь, что мне нужен телохранитель.
Мой отец никогда не приставлял ко мне никого, и я прекрасно росла сама по себе.
Оглядев ресторан, я вижу, что Рия потягивает напиток в дальнем углу зала, и направляюсь туда, проскальзываю в кабинку и смотрю на, без сомнения, алкогольный напиток, который уже стоит передо мной на столе.
— Я взяла на себя смелость заказать тебе Беллини.
Она кивает на напиток, стоящий передо мной.
— Спасибо.
Я улыбаюсь, но не прикасаюсь к
— Кто твой напарник? — спрашивает она, указывая подбородком на Расула.
Я оглядываюсь на грузного, угрюмого мужчину, который сидит, откинувшись на спинку стула, в другом конце комнаты и не сводит с меня глаз.
— Мой новый сторожевой пес.
Она приподнимает брови.
— Джулиан обеспечил тебе охрану? Вау. Как романтично.
— Это скорее раздражает. Итак, какие новости? — спрашиваю я, протягивая руку за кусочком хлеба. Он тает у меня во рту, и я закрываю глаза от его вкуса.
— Ого, даже не спросила «Как дела»? — невозмутимо спрашивает она. — Джулиан на тебя действует.
Хлеб, который я проглатываю, застревает у меня в горле, и я кашляю, прижимая руку к шее и пытаясь взять себя в руки.
— Ты в порядке? — спрашивает Рия, приподнимая бровь.
— Ничего он не делает, — выдавливаю я из себя.
— Да, я знаю… Это была шутка, господи, — она прищелкивает языком. — Неужели всё настолько ужасно?
— Даже хуже, — бормочу я, протягивая руку к корзинке с булочками в центре стола и отрывая еще кусочек. — Он ведет себя вежливо.
Она ахает.
— Нет! Какой ужас.
Усмехнувшись, я швыряю в нее куском хлеба.
— Ну, да. Так оно и есть на самом деле. Это сбивает с толку, и я думаю, что он просто намеренно манипулирует моими эмоциями, и не знаю, чего он хочет добиться. Не похоже, что это что-то изменит. По его мнению, он уже победил, так какой в этом смысл?
— Боже мой, — размышляет Рия, оценивающе глядя на меня. — Он тебе нравится.
— Нет, — огрызаюсь я. — Ни в коем случае.
Она откидывается на спинку стула, скрестив руки на груди.
— Не лги мне, сучка. Как ты смеешь влюбляться в врага и пытаться скрыть это от меня?
— Я не влюбилась в него. Боже, — жалуюсь я. — Он просто… он сбивает меня с толку.
Она усмехается.
— Я тебя умоляю, тебе всегда нравились плохие парни.
У меня отвисает челюсть.
— Неправда.
— Не лги мне, Яс. Я слишком много раз смотрела с тобой «Крепкий орешек», чтобы попасться на эту уловку.
— Это другое, — я тычу в неё пальцем и прищуриваюсь. — Ганс Грубер — лучший злодей всех времен. Он не настоящий человек.
— Верно, — она кивает, широко раскрыв глаза. — У тебя есть его реальная версия в виде твоего мужчины.
Мой желудок скручивает.
— Он гребаный преступник, прячущийся в деловом костюме, Рия. За кого ты меня принимаешь?