Извращённое Королевство
Шрифт:
Я застрял здесь с сварливым Найтом, который курит больше травки, чем хиппи, и стонет, как разведенный старик, думающий о пенсиях.
Нэш исчез. В последнее время он часто исчезает без предупреждения.
Эльзы нигде не видно.
Я достаю свой телефон и читаю нашу последнюю переписку.
Эльза: Дождись меня на вечеринке у Ронана.
Эйден: Нет.
Эльза: Ну
Эйден: Все еще нет.
Эльза: Пожалуйста?
Эйден: Я буду трахать тебя до воскресенья в The Meet Up. Ты не можешь передумать.
Эльза: Я не передумала. Ты сможешь трахать меня до воскресенья и даже больше, если дождёшься в доме Ронана.
Это сообщение меня убедило.
Я не должен винить Нэша за то, что он думает своим членом, когда я иногда делаю то же самое.
Ладно, большую часть времени.
Эльза отправила это сообщение больше часа назад, но ее все еще нет.
Ван Дорен стоит посреди зала, танцует и флиртует со всеми девушками, которых он может видеть.
Его сестра готка забилась в угол, почти сливаясь с растением. Если бы у маркиза де Сада и Белоснежки было потомство, это была бы она.
Обычно с ними Эльза. Если ее нет, то остается только один человек.
Я толкаю Найта локтем.
— Где Рид? — задаю я вопрос.
— К черту, если меня это волнует.
— Я не спрашивал, волнует ли тебя, я спросил, где она. — я поднимаю руку. — И даже не притворяйся, что ты все это время не знаешь, где она.
Он бросает на меня один взгляд.
— Даже если бы я знал, я бы тебе не сказал. Как насчет этого, Кинг?
Ублюдок.
Я уже собираюсь выдавить из него ответ, когда мой телефон вибрирует.
Эльза: Помнишь нашу комнату у Ронана?
Мне даже не нужно думать о том, какую комнату она имеет в виду. В особняке Астора только одна комната, которая полностью принадлежит нам.
— Эй, Найт?
— Что? — он ворчит со своего места рядом со мной. Он сидит там, как зомби в течение последнего часа. — Знаешь, что Рид сказала о тебе на днях?
Его глаза сверкают в первый раз за сегодняшний вечер. Извини, мудак.
Однако он слишком быстро скрывает свою реакцию.
— Мне все равно.
— Уверен? Это было своего рода табу.
Его кадык подпрыгивает от глотка. Когда он говорит, его голос спокоен.
— Что она сказала?
— Даже если бы я знал, я бы тебе не сказал. Как насчет этого, Найт? — я ухмыляюсь, уходя.
Я чувствую, как он толкает меня, даже не оборачиваясь.
Перепрыгивая
Мои мышцы напрягаются от обещания найти Эльзу. Я не прикасался к ней со вчерашнего дня, и что-то не так.
Я возвращаюсь к своим мыслям о возможности насытиться Эльзой. Этого не случится. Не в этой жизни.
Мои гребаные друзья говорят мне, что я слишком собственник. Я игнорирую их комментарии в присутствии Эльзы, но вмешиваюсь в их жизнь при любой возможности, за ее спиной.
С тех пор как Эльзу выписали из больницы, она стала другим человеком.
Она более открыто говорит о своей привязанности ко мне. Она более требовательна, когда дело доходит до того, что считает своим правом, но, прежде всего, она такая же, как и я.
Теперь я чувствую это, когда она открывает глаза и улыбается вместо того, чтобы хмуриться. Когда она обнимает меня вместо того, чтобы отстраниться.
Мы по-прежнему живем отдельно, но я планирую изменить это, как только мы поступим в университет.
Испуг, который она устроила в больнице, больше никогда не повторится. Доктор Альберт, ее кардиолог, внимательно наблюдал за ее состоянием. Лекарств пока достаточно, нормализуя ее сердцебиение. Она стабильна и здорова, но он сказал нам внимательно следить за ней на случай, если она снова скроет ухудшение своего состояния.
Забудь о ее тете, дяде и отце. Я стал намного хуже их, когда дело доходит до наблюдения за ней. Я могу сказать, что Эльзе иногда это не нравится, но я ясно дал понять, что больше не буду дурить над ее здоровьем.
Ни за что я не позволю ей подвергаться такой опасности, как в тот раз в подвале.
Как только я подхожу к двери, я толкаю ее. Прикроватная лампа единственный свет.
Именно здесь я впервые заполучил Эльзу, и впервые раз она обхватила своими губами мой член.
Я прислоняюсь спиной к двери, запирая ее.
— Милая?
— Сюда, — зовет она из ванной. — Одну секунду.
— Потрать все секунды, — кричу я в ответ, снимая пиджак, рубашку, а затем брюки и боксеры.
Если она думает, что мы здесь для веселья, то у нее на уме совсем другое.
Я отворачиваюсь от ванной, кладу одежду на стул, когда маленькие руки обнимают меня сзади. Теперь я знаю, почему она может быть такой тихой, когда двигается. Она приобрела эту привычку десять лет назад, пробираясь в подвал, чтобы встретиться со мной.
— Вау, — выдыхает она мне в спину. — Ты готов.
— Я всегда готов, милая.
Ее губы находят мою спину в целомудренном поцелуе, когда она шепчет:
— Я тоже готова.
Она одета, так что не может быть голой.
Мы можем это исправить.