Извращённые умы
Шрифт:
Бэйтс полистал блокнотик, увидел стихи о семье, природе, о тиграх и медведях, которые живут в новом зоопарке, затем вернул на стол. Он стал рассматривать книги. В одной из них среди листов была вложена свернутая бумажка. Инспектор развернул. Там был рисунок лягушки, глаза ее раскрашены красным карандашом. Среди книг была поэзия и наука, ботаника и зоология. В другой книге Бэйтс нашел бумажку с рисунком белого цветка. Он не узнал, что это за растение и решил забрать рисунок. Также он взял и рисунок лягушки, пока не до конца понимая для чего.
Случайно задев краем пиджака блокнот,
– Гром стучит в небе, словно кулак в двери… - прочитал инспектор строчку, которая его озадачила.
Неожиданно вошла Терри. Бэйтс ее на сразу заметил, а когда поднял взор, то даже вздрогнул.
– Простите, не хотела напугать, я увидела, что вы читаете стихи сына, и сама задумалась, вспоминая разные строки… Они прекрасны, не правда ли?
– сказала Терри с печальной улыбкой.
Инспектор встал вместе с блокнотом.
– Воистину прекрасны… у вашего сына явный талант, - ответил Бэйтс, не подавая виду.
Выйдя из-за стола, инспектор решил спросить:
– Тимми умел рисовать?
Терри спокойно пошевелила головой, словно в мысленном рассуждении.
– Он иногда рисовал, как все дети, но среди его рисунков не было ничего необычного, ему всё же лучше давалась поэзия…
Бэйтс вспомнил про увлечения мистера Левингтона. Как сказала дама, ему резьба по дереву не особо давалась. Он почему-то решил пока ничего не говорить о найденных рисунках в книгах.
– А что он все-таки любил рисовать?
– поинтересовался настойчивый инспектор.
Терри улыбнулась и спокойно подошла к шкафу. Оттуда она достала несколько рисунков и показала. Там были изображены солнце, облака, тучи и дождик, деревья и не очень удачная попытка изображения дома. У Тимми не получилась архитектура, но для его возраста это совершенно нормально, Бэйтс не удивился. Скорее его слегка удивила разница в качестве этих рисунков с теми двумя, найденными в книгах. Здесь были обычные альбомные листы, а те нарисованы на кусочке от листа.
– Это всё? Все его рисунки?
– уточнил инспектор.
– Не все, большую часть Тимми оставлял в школе, они часто занимались рисованием на уроках.
Бэйтс в понимании кивнул.
– А кто такой Саймон? В одном стихотворении Тимми его упомянул, написав, что они вместе собирали ягоду…
– Это соседский мальчик. Сын четы Браунинг. Однако мы были вынуждены запретить общение… - отвечала слегка обеспокоившаяся Терри, как вдруг в комнату вошли.
Это была Моргана - дочь. Она выглядела очень взволнованной, глаза округлены.
– Мама, что случилось? Нашли Тимми?!
– торопливо спросила она. Даже порозовели щеки.
Терри попросила дочь успокоиться и представила инспектора, поведав, что пока новостей нет, но обязательно будут. Сей инспектор сделает всё возможное, он вызвал у нее доверие и новую надежду. Бэйтс улыбнулся на лестные слова.
Моргана выдохнула, восстанавливая дыхание.
– Агнес сказала, что у нас гость из Управления, и я сразу побежала сюда, - сообщила девушка.
Она была юна, ей лет шестнадцать. Если Тимми был внешне схож с Терри, то Моргана выглядела совсем по-другому. У нее трапециевидное лицо с острым массивным подбородком, короткий и при этом широкий нос, как перевернутый прямоугольник. Губы казались тонкими на фоне лица и выраженных скул, а глаза не обладали выразительностью. У Терри были голубые глаза, как и у Тимми, а у дочери - темно-карие. Волосы ее прямые и жиденькие, собранные в маленький пучочек, цвет их варьировался от коричневого до черного. На дневном свету виднелся шоколадный блеск. Уши ее слегка торчали в верхней части. В целом преобладали мужские черты, грубоватые, но в силу юности нельзя сказать, что Моргана совсем непривлекательная, скорее без шарма и очарования, в отличие от матери.
– Я услышала, ты говорила о Браунингах… Ты рассказала инспектору?
– настойчиво спросила юная.
Бэйтс перевёл внимание на Терри и приготовился слушать.
– Не успела… - ответила дочери мать, вслед обратила взор на Бэйтса и поведала: - Мы запретили Тимми дружить с Саймоном из-за его отца. У них и без того в доме часто происходили скандалы, а потом мы вовсе узнали, что мама Саймона подала в суд на мужа и утверждала, что он приставал к сыну… Судья вынес решение в пользу матери, они развелись, а отец получил запретительный указ на встречи с сыном. Он не имеет право подходить к нему и к дому.
Бэйтс округлил глаза.
– Но почему тогда он не был в вашем списке основных подозреваемых?
– не мог не спросить инспектор.
– Кто вам такое сказал… - тотчас опровергла Терри.
– Был и есть. У меня голова пошла кругом, когда вы приехали вот так внезапно, а потом вы захотели увидеть спальню Тимми, я растерялась и сильно занервничала из-за вашего визита спустя три года тишины… - начала объяснять дама, выказывая и горесть, и разом возмущение в сторону давящего на нее инспектора.
Видя, что матери стало плохо, ее обняла Моргана.
– Прошу, инспектор, не нужно наседать, мы все пережили и переживаем огромное горе, особенно мама… - упрекнула его девушка сдержанным тоном.
Бэйтс уже понял, что сказал лишнее и повел себя некорректно, поэтому сразу принес извинения. Немаленький список подозреваемых собирался у инспектора.
– Думаю, мне пора. Благодарю вас за приём и за всю важную информацию, - сказал далее Бэйтс.
– Перед уходом он вдруг спросил: - Могу я взять ненадолго записную книжку Тимми? Я ее вскоре верну.
Терри не очень понимала, зачем ему она, однако позволила. Она выглядела уставшей и эмоционально истощённой, потому попросила дочь проводить инспектора, а сама пожелала посидеть в тишине в комнате сына.
У двери Бэйтс ещё раз извинился, затем вышел.
Моргана спускалась впереди, Энтони обратил внимание на ее смелую одежду - на ней были брюки. Такое сейчас женщины носили, однако на столь юной леди он видел это впервые.
Шагая мимо маски в лестничном пролёте, инспектор вновь на нее взглянул. Внизу Моргана сказала: