Изящное искусство смерти
Шрифт:
Кем же ты был, отец?
Мать, зарабатывавшая на хлеб тем, что собирала по берегу Темзы куски угля, во время промысла носила сына на спине. Обитали они вдвоем в жалкой лачуге возле доков вместе с тремя такими же несчастными женщинами. Когда он немного подрос, то стал замечать, что по ночам мать часто плачет, что ее терзает какая-то душевная мука. Но как он ни расспрашивал ее о причинах горя, мать категорически отказывалась что-либо объяснять.
Он не знал в точности, как пересеклись пути матери и отставного
В конце концов отставной сержант пристроил приемного сына работать у того же мусорщика, и вскоре все считали его настоящим отпрыском Бруклина. Точно так же и мать говорила о себе как о миссис Бруклин, хотя женаты они не были. Но несмотря ни на что, ее по-прежнему терзала печаль, и она плакала по ночам.
И однажды он узнал почему.
Они с матерью проходили недалеко от доков, как вдруг шедшая навстречу женщина спросила:
— Маргарет! Боже мой, это ты?
Мать продолжала идти и тащила мальчика за собой.
— Маргарет? Маргарет Джуэлл, это ведь ты.
Звали мать действительно Маргарет, но прежде она всегда говорила, что ее фамилия Броуди. Так было, пока она не познакомилась с отставным сержантом и не взяла его фамилию.
Женщина догнала их и спросила:
— В чем дело, Маргарет? Ты меня не узнаешь? Я — Нэнси. Работала в лавке через три дома от Марра.
— Может, я просто на кого-то похожа, — довольно грубо ответила мать. — Не знаю я никакого Марра. Уверена, что никогда вас раньше не видела.
— Как же? Убийства на Рэтклифф-хайвей. Готова поклясться… Вы действительно не Маргарет? Извините. Должно быть, обозналась. Но я так была уверена…
Женщина отстала, а мальчик с мамой продолжили путь.
— Убийства на Рэтклифф-хайвей? — спросил он.
— Это тебя совсем не касается, — отрезала мать.
Но было что-то такое в ее глазах — затравленный взгляд, и мальчик решил разузнать все об этих убийствах и выяснить, какую роль в них играла Маргарет Джуэлл.
Однажды, возвращаясь после работы со склада, он сделал небольшой крюк и отправился на Рэтклифф-хайвей. Там он задавал вопросы об убийствах и пришел в ужас, услышав подробности. Хотя минуло уже одиннадцать лет, люди, жившие по соседству, по-прежнему с содроганием вспоминали те дни.
Как-то вечером он обнаружил, что мать сидит в одиночестве в их хибарке и плачет.
— Скажи, женщина, которую мы встретили несколько дней назад, действительно узнала тебя? Ты — Маргарет Джуэлл?
Взгляд матери напугал мальчика — он будто бы обвинил ее в чем-то, а не задал вопрос.
— Ты работала в семье Марра, которую убили?
Лицо матери
— Ты знала Джона Уильямса? Он вроде был известен в тех краях и иногда заходил в лавку Марра.
Мать зарыдала в голос.
В хибару ворвался Бруклин, но ему не удалось успокоить Маргарет.
— Что произошло?
— Я просто спросил ее об убийствах на Рэтклифф-хайвей, — ответил мальчик.
— А почему ты об этом спрашиваешь?
— Просто услышал. Мне стало любопытно.
— Я тогда работал в доках. Тебе не представить, какой ужас все испытывали. А через двенадцать дней произошли новые убийства.
Мать укрыла лицо в ладонях.
— Маргарет, что тебя беспокоит? — спросил Бруклин. — Ты знала кого-то из убитых?
Спустя несколько дней мальчик после работы снова отправился в район Рэтклифф-хайвей. Расспросы привели его в таверну «Кингз армз», в которой произошло второе убийство.
В одном из окон таверны была выставлена копия портрета, чтобы все прохожие могли ее увидеть. На рисунке был изображен в профиль мужчина с вьющимися волосами, высоким лбом, острым носом и сильным подбородком. Внизу стояло имя, но мальчик не умел читать.
Рядом с рисунком имелась табличка с текстом, но его он тоже прочесть не мог.
— Сэр, — обратился он к проходящему мимо мужчине, — не будете ли вы так любезны сказать мне, что там написано?
Мужчина одет был просто и явно не относился к числу тех, кого часто называли сэром, но мальчик из походов по домам, где он собирал золу, вынес заключение, что притворяться вежливым выгодно — таким путем можно заработать себе, скажем, кусок хлеба. Вдобавок к этому он польстил мужчине, предположив, что тот умеет читать.
— Конечно, мальчик. Под этим рисунком написано имя — Джон Уильямс. Ужасный был тип. Об этом как раз говорится на втором листке.
Мужчина, ведя пальцем по строчкам, прочитал текст:
— Здесь девятнадцатого декабря тысяча восемьсот одиннадцатого года гнусный убийца Джон Уильямс зверски убил хозяина таверны Джона Уильямсона, его жену и служанку. — Помолчал и добавил: — Не очень-то хорошо использовать убийства, чтобы привлечь посетителей в таверну.
Мальчик уставился на изображение Джона Уильямса. Фонарный столб находился позади, проходящие по улице люди заставляли тени двигаться, и мальчик видел отражения в стекле. Увидел он и собственное отражение, свое лицо совсем рядом с профилем Уильямса: тот же высокий лоб, острый нос и сильный подбородок.
— Лучше тебе не глядеть на него слишком долго, — посоветовал прочитавший надпись мужчина. — У тебя такие же вьющиеся волосы, и ты немного на него похож. Ты же не хочешь, чтоб тебя мучили кошмары?
— Нет, сэр.
— Что, не умеешь читать, да? А не желаешь научиться?
Мальчик на мгновение задумался, а потом понял: если он не овладеет грамотой, то не сможет узнать больше о Джоне Уильямсе и убийствах на Рэтклифф-хайвей.
— Да, сэр, я не умею читать. И — да, сэр, я бы хотел научиться.