К черту старость! 30 реальных способов сохранить молодость и здоровье

Самым сложным оказалось выбрать название. Яркое, меткое, чтобы оно бросалось в глаза, заряжало энергией, даже злило: в злости скрывается наша активность, действие, побуждение к изменения – пока меняюсь – я живу. Только глянув на книжку, мне хотелось, чтобы вы сразу поняли, о чем она. Я давно его придумала – и мне нравилось мое название.

И все же я решила посоветоваться с друзьями. Сколько идей они мне дали! Каждая из них вполне может стать названием еще одной книжки и уйти в собственное плавание. Я благодарна Лене Гранишевской, Ларисе Карась, Косте Щербакову,

Я благодарна моим героям: вы искренне, щедро открывали мне свои жизни в поисках ответов на ваши вопросы, даже не догадываясь, как помогаете разобраться с моими. Ваши истории учили меня ценить каждый миг и понимать, что жизнь стоит того, чтобы не тратить ее на глупости, и в ней всегда найдется место и время для осуществления самых дерзких мечтаний.

Спасибо моим детям, Саше и Ане! Вы всегда поддерживаете меня во всем, что делаю, верите в меня. С вами я всегда чувствую себя на двадцать лет моложе! А это очень важно.

Спасибо Кате Архиповой! За то, что делилась моими публикациями, спорила, иногда сомневалась, вдохновляла и опытным путем проверяла все, что я предлагаю.

Очень признательна всем моим читателям и буду счастлива бесконечно, когда эта книга найдет отклик в ваших сердцах.

У нашего поколения большая проблема: нам не рассказали, как жить после шестидесяти. А учили нас играть в «Зарницу», шагать в ногу строем под песню «Не плачь, девчонка», работать до 55 лет, а что дальше – ни слова. Мы догадывались, наблюдая за тем, как мамы выбиваются из сил, а бабушки или c нами сидят, или болеют.

Книжки – о тех, кто между 10 и 45. Правда, Шолохов показал нам деда Щукаря, который даже английский пытался учить, но как образец для подражания он вовсе не рассматривался.

В кино молодые и среднего возраста герои совершали подвиги, влюблялись, исследовали мир, погружались в тайны вселенной… Из стариков запомнился Хоттабыч: появлялось желание владеть его навыками, но в возрасте гормональной активности.

Если Щукарь с Хоттабычем хоть как-то могли вдохновить, то о женщинах на пенсии в произведениях искусства и вспомнить нечего – сплошные эпизоды: то сплетницы у подъезда, то склочные старухи, то больные, забытые детьми и внуками, бабушки, к которым приходят тимуровцы полоть огород и воду носить.

О том, как жить в старости – ни слова. Прощальный аккорд – проводы на пенсию с медалью «Ветеран труда» и почетной грамотой. С этой минуты люди становились стариками, и судьба их была предначертана: сиди себе на солнышке, грейся. По умолчанию считалось, что старики помогают детям воспитывать их детей и готовятся умирать.

Наши дети выросли и строят жизнь иначе. Более того, своих детей они воспитывают сами, и роль бабушки типа Арины Родионовны устарела. Или у нас нет детей. Или наши дети совсем не торопятся рожать своих.

Для многих из нас внуки становятся смыслом жизни. Мы придумываем фантазию про то, что их мы любим больше, чем детей, и вкладываем в них всю свою жизнь без остатка. Только ерунда все это. Как мама и бабушка говорю. Любовь не поддается сравнению. Она либо есть, либо нет ее. И ты одинаково любишь как детей своих, сколько бы лет им ни было, так и внуков. Разве что на внуков ты можешь потратить больше времени, потому что отгремели уже гормональные взрывы, не рвется сердце твое на части от несчастливых влюбленностей, не тратишь время жизни своей на пустые разговоры о переустройстве общества и разборки до последней капли крови. Это все в прошлом, и кажется – смысл жизни утрачен. И потому кто-то из нас бросается внукам заменить их родителей, иначе – не жить.

Спасибо кризисам, особенно экономическим: они не дают усохнуть и быть в постоянной занятости.

Мне хочется, чтобы мы вспомнили, что мы еще живы. Что жизнь – прекрасная штука, и ее стоит прожить насыщенно, полно и удивляясь. давайте вспомним свои невыполненные мечты и осуществим их, пока дышим и бьется сердце. Вспомним, что жить интересно и увлекательно, что мы можем позволить себе многие вещи, уже не заботясь о внешней оценке, о том, что над нами будут смеяться и нас осудят.

Мы можем делать все, о чем мечтаем – нужно только поверить в это! Любить, радоваться, наслаждаться, как в юности, только острее и осознаннее, и бережно относиться к каждому прожитому дню, потому что мы знаем – их не так уж много осталось.

Нас миллионы. И с каждым годом нас становится все больше: в двухтысячном году людей после шестидесяти насчитали 600 миллионов, в 2009–737 миллионов, а к 2050 нас ожидается аж более двух миллиардов человек, что составит 22% населения Земли. Незаметно подкралось демографическое старение – увеличение доли пожилых людей в общей численности населения. Этот процесс охватил весь мир.

Что нас ждет? Молодые не будут успевать зарабатывать нам на пенсию. Налицо проблемы со здоровьем: кто будет менять памперсы и выносить горшки? Одиночество – эта маленькая смерть подступит очень близко, отчужденность от более молодых поколений станет зримой.

Поэтому расслабляться нельзя. И если кто-то размечтался курить бамбук на завалинке или скучать по бездарно растраченной юности, то отложите это занятие до следующей реинкарнации.

Нам открыты любые двери. Все дело в том, куда мы хотим войти. Многие из нас теряют веру – и сидят на месте. На многих повлияли тупые объявления о работе, в которых нас пытаются убедить, что жизнь существует только до 35. Немало из нас пребывают в рамках ошибочных убеждений – мол, после 50 жизнь медленно катится вниз. На это я могу сказать лишь одно: вы не фотография! Раздвигайте свои рамки сами. И открывайте двери. Только подумайте, куда хотите идти.

Вспомним, что мы еще не сделали из того, о чем мечтали, когда и представить не могли, что станем старыми. Вспомним то состояние, когда мы рисовали исполнение задуманного в своих фантазиях, как сердце наше билось, какие картинки мы видели – и все казалось таким реальным, протяни руку – коснешься. Но в потоке времени, в выполнении чужих целей мы потихоньку отламывали кусочки от своей мечты, пока совсем от нее не отказывались. Мы могли сожалеть, или посмеяться над собой, или убедить себя в том, что и без мечты все хорошо складывается.