К морю, или Событие на планете Би
Шрифт:
Стоит находку недолго подержать на солнце, а потом прикрыть ладонью, создавая тень, она начинает испускать радужные лучи, летящие по сложным траекториям, рисовать на ладони надписи на неизвестном языке, непонятные геометрические рисунки в виде колец, кругов, различных замысловатых фигур.
Аня осторожно касается матовой поверхности:
– Неужели драгоценный камень?
– Вряд ли, – задумывается Стас, – может быть, это пробка для гигантской амфоры?
– Что такое амфора?
– Это глиняный сосуд, ёмкость для вина, масла, молока, – знающе отвечает Стас. – Вот такая загадка острова. Возможно, этот бесценный артефакт поможет нам разгадать древнюю головоломку.
– Где вы его нашли? – интересуюсь я, разглядывая уникальную вещь под лупой.
– Вчера в пещере, пока ты фотографировал рисунки на стенах, мы прошли
Ребята начинают наперебой рассказывать, и каждый добавляет в эту живописную картину свои индивидуальные краски.
– Да, – продолжает Аня, – он торчал из воды на берегу ручья в углублении среди янтарных камней, и, как мне показалось, немного светился. С большим трудом нам удалось его вытащить, подцепив твоим охотничьим ножом. Сразу поднялся вихрь, сильный гул, свист, тёмная вода забурлила, у стены появился зеленовато-жёлтый дым.
– Правда, – подтверждает Стас, – облако густого тумана стало вытягиваться, принимать ясные очертания недовольного старца.
–Тогда я подумала, что это хранитель пещеры, мы испугались и побежали к тебе, помнишь?
– Ну конечно, – нараспев отвечаю я, вспоминая вчерашний поход в пещеру и внезапно поднявшийся ветер.
Глава 12
Тихая охота
Начинается новый солнечный день, незнакомые птицы красиво выводят заливистые трели. Лёжа на берегу с распростёртыми руками, открываю глаза и широко улыбаюсь синему небу. Медленно осознавая настоящее, начинаю томно предвкушать сегодняшнее будущее, сладко потягиваюсь, зеваю нараспев и сажусь. Красавица супруга ходит босиком в лёгком купальнике по берегу, собирает солнечные камни, которые ночью выбросило море. Дети тонкими, как дирижёрская палочка, ветками пишут на песке слова, рисуют весёлых человечков. Набегающая волна стирает записи, а возможно, читает, считывает эту информацию и уносит в бескрайний океан. Стас размашисто выводит с большой буквы «Кавараки». Аня непонимающе спрашивает:
– Что это?
– Когда я был ребёнком, так называл экскаватор, – вдумчиво с небольшим пафосным оттенком отвечает брат.
– А ты вот это моё слово отгадай, – и поправляя длинные пшеничные косички пишет «Свабля».
– Это просто – сабля.
– Нет, не так.
– Тогда не знаю.
– Сдаёшься!?
– Ты сама не знаешь!
– Это в молодости, когда я была совсем маленькой девочкой, так называла свадьбу. «Пака» – лампа. «Трикала» – сахар, хоть у кого спроси, до, ре, ми, фа, соль, ля, си.
«Приятный плеск волны, суетливый гомон белоснежных чаек, смех детей, неужели, – радостно думаю я, – это всё происходит с нами?»
В песочном замке стоит жёлтый утёнок. Чёрные точки на белках глаз пристально смотрят на маленький кораблик с алыми парусами. Небольшой радиоуправляемый грузовик вываливает гладкие камни. Всё-таки взяли с собой любимые игрушки.
Проходит минут десять, и дети с Татой собираются в лес за грибами, тихая охота, это замечательно. А я беру в палатке короткое подводное ружье и облегающий аква-костюм, маску с искусственными жабрами, собираюсь на подводную охоту. Тоже тихий промысел.
– Мамочки мои! – восторженно хлопает в ладоши Аня, – Папа собирается заниматься водолазанием?
– Да, попробую подстрелить крупную рыбу, – отвечаю я, закрепляя на поясе лёгкое многозарядное ружьё.
Со мной ласты и короткие, как дачные спички, стрелы. «Такое оружие в магазине не купишь», – восторгаюсь я, устанавливая переключатель в максимальный режим. На маленьком светло-зелёном дисплее появляется надпись: «Первый автономный». Интересно, что умеет эта современная техника? Недалеко от берега выпрыгивает большая блестящая рыба, по воде бегут круги. Вхожу в воду, обнаруживаю, что один из датчиков, который был полностью под водой, сейчас находится в наклонном положении и поднимается между волнами. «Наверное, небольшой отлив», – заключаю я и нырнув переставляю его подальше. Мир глубин увлекает своей неповторимой красотой. Кажется, прошло всего минут десять, а на самом деле уже полчаса пролетело. Хорошо, что нет ограничений по времени, тонкая маска сама вырабатывает кислород, с избытком синтезируя его из воды, отсутствие тяжёлых баллонов позволяет свободно маневрировать. Замечаю большую плоскую рыбу, но она очень далеко, не достать. Между густыми бурыми водорослями и остроконечными камнями на миг проглядываются
Мне пришлось сильно потрудиться, чтобы вытащить такую тяжёлую тушу на берег. Сейчас бы сила и ловкость электронного помощника пригодилась, но я не хочу с ним связываться. Вижу мигающий дисплей, слышу входящий сигнал рации, это капитан Вовка.
– Добрый день, профессор, с уловом тебя! Такой гигантский экземпляр у берега – редкость.
– Привет, а каким образом ты узнал?
– Это же современный корабль, приборы зафиксировали выстрел в вашем районе, я включил монитор, вижу тебя через спутник.
– Отличное дело!
– Как отдыхается? Без проблем, настроение огурцом?
– Полный порядок!
– Что-нибудь нужно?
– Нет, спасибо.
– Кстати, это непростая рыба, а королевский палтус, видишь красный трезубец на голове.
– Повезло мне, – бормочу я, вглядываясь в морскую даль, – здесь у нас лёгкий отлив.
– У нас тоже, – уже более серьёзным голосом говорит Вова и резко прощается, – ну пока, у меня дела. Конец связи.
– До свидания, – скупо киваю в экран, отмечая, что голос друга показался мне немного странным, словно он был чем-то озабочен. Одним словом, капитан, много дел, высокая ответственность – это мы на отдыхе, а он на службе.
Часть четвёртая
Ответственная миссия
Глава 13
Лекарство против страха
или Логика пустого космоса
Ночью сквозь беспокойный сон слышу сухой отрывистый треск деревьев, низкочастотный шум, гулкие удары. Мне снится, что начинается подводное землетрясение, бурное извержение вулкана, с бушующего океана доносится воющий гул падающей воды. Из густых лесных зарослей слышатся яростные крики, по лесу ходят гигантские чудовища, дикие звери плотным кольцом окружают палатку. Тусклое солнечное пятно очень быстро садится, практически падает в океан. Длинные плохо очерченные тени начинают расти, заметно тянутся в тёмную чащу, словно за ними кто-то гонится. Две луны неуверенно подсвечивают пасмурное небо. Набегающая на берег высокая чёрная волна хочет стереть детские рисунки, а они оживают и, как анимационные герои, бегут к нам в палатку за помощью, настойчиво стучатся, умоляюще скребутся в двери.
Проснувшись, понимаем, что в это хмурое утро можно ожидать чего угодно. Нам с женой хватает одного взгляда на растерянные побледневшие от ужаса лица ребят, чтобы понять: случилось что-то исключительное, до безумия опасное, и не во сне, а наяву.
– В чём дело? – спрашиваем мы одновременно, стремительно покидая тёплые кровати.
– Посмотрите сами, что делается на улице! – взывают дети испуганными голосами.
Выйдя из палатки, мы с ужасом видим, что вода ушла далеко от берега на несколько километров. Синие небо закрывают тёмные, низко висящие облака. В огромных грязных ямах плещется множество морских обитателей, им тесно они постоянно натыкаются друг на друга. В поле образуются длинные каньоны, разверзнувшиеся борозды обнажают многослойные глубины планеты, часто показывая белые кости, глиняные черепки и, как мне кажется, металлические рукотворные предметы. Иногда большие участки почвы вздрагивают, начинают двигаться, вращаться против часовой стрелки, словно там, в неизученных недрах планеты выкручиваются гигантские болты, шурупы. Окружающий пейзаж меняется до неузнаваемости и только вокруг нашего дома остаётся нетронутая зелёная полянка правильной округлой формы – это работает защитный экран. Зелёная гора трескается, осыпается, с раскатистым грохотом расходится на две половины. Штормовой ветер поднимает пыль, сухие листья в воздух, временами принося злобное рычание раненых животных. Многие деревья клонятся так низко, что их вершины касаются земли. Длинная трещина, извиваясь кривой молнией, ползёт вдоль негостеприимного серого берега, унося за собой гулкое эхо. Наше беззаботное приключение превращается в тягостный непрекращающийся кошмар, от которого некуда деться.