К началу. История Российской Империи
Шрифт:
Приезжая в Кремль только по случаю официальных церемоний, на которых требовалось присутствие царя Петра, Наталья с сыном жили в подмосковных селах - Преображенском, Коломенском. Петр остался без традиционного образования: почерк его был, как говорит исследователь, «более чем безобразным», грамматикой и орфографией он полностью пренебрег. Но те знания, которые были ему нужны, он приобретал быстро и основательно. Предоставленный самому себе, Петр делал только то, что хотел, то, что ему нравилось. Два рода занятий увлекали его: война и техника. Все оказалось неразрывно связано. Военные игры, которые Петр организует с «потешными ребятками», становятся все серьезнее. Место деревянных пушек занимают настоящие. Появление огнестрельного оружия в играх пробуждает у царя интерес к ремеслам: столярному, плотницкому, к токарному делу. Дворцовые записи, регистрировавшие расходы на царскую семью, содержат записи о предметах, закупаемых для юного царя: сначала детское оружие, затем настоящее, а также -
– Петру 14 лет - книги отмечают завоз в Преображенское большого количества строительного материала - возле села строится по желанию Петра «потешный городок», крепость, названная Прессбург.
Строительство фортификаций, появление артиллерии вынуждают мальчика заняться черчением, измерениями, арифметикой. Со времен Алексея Михайловича, когда появлялась при дворе необходимость в специалистах, обращались в Немецкую слободу. Голландец Франц Тиммерман объяснил Петру, как надо обращаться с астролябией, а также обучал его «математике, фортификации, токарному мастерству и огням артифициальным». Одним из результатов обучения было использование латинских терминов для обозначения, например, арифметических действий: не сложение, а - аддиция, не вычитание, а - субстракция. В селе Измайловском, «русском Вифлееме», по выражению Сумарокова, среди старых вещей, принадлежавших царю Алексею, мальчик нашел иностранное судно. Как объяснил Тиммерман, это был английский бот, который может ходить под парусами и по ветру и против ветра. Был найден другой голландец - Христиан Брандт (Петр называет его Карштен Брант), починивший бот и научивший царя плавать на нем. Море, мореплавание стали главной жизненной страстью Петра. Его отец, Алексей, начал думать о необходимости флота. В Астрахани был построен первый корабль - «Орел». Его сожгли казаки Разина. И царь Алексей затею оставил. Его сын воевал всю жизнь, чтобы дать России море и флот.
На отремонтированном ботике можно было плавать по реке Яузе, хотя и не очень хорошо - река узкая. Но на другом берегу находилась Немецкая слобода. От Преображенского до нее было две версты, а через реку - еще ближе. С Яузы Петр переселился на Переяславское озеро (возле Троицкого монастыря), где можно было не только плавать, но и начать строительство кораблей.
Петр рос, его игры становились все более серьезными: из «потешных ребяток» сложилось два полка - Преображенский и Семеновский, ядро будущей новой регулярной армии: все более сильным становилось увлечение иностранцами, которые помогали создавать военную силу и открывали юному царю новый мир. Полная свобода, отсутствие сдерживающих традиций и родительского надзора отучили Петра переносить какие-либо стеснения, отказывать себе в исполнении каких бы то ни было желаний.
Единственным крупным и неудачным вмешательством матери в жизнь сына, - пишет П. Милюков, - была женитьба его на Евдокии Лопухиной. Мать торопилась - Петру было 16 лет и 8 месяцев. Красивая, но безразличная Петру Евдокия была дочерью мелкопоместного дворянина: Нарышкины не хотели брака со знатной родней, которая могла бы конкурировать с ними. Вместе с невестой ко двору прибыло не менее 30 бедных родственников Лопухиных. Раздражение против них в кругах, близких Софье, отражалось на отношении к Наталье и Петру. Но напряжение между правительницей и царем усиливалось не только поэтому: совершеннолетний царь (заключение брака считалось совершеннолетием) и правительница, все более думавшая о венчании на царство, были естественными противниками. Приверженцы той и другой стороны делали все, чтобы отношения обострялись. Софья опасалась нападения «Преображенских конюхов» и готовила стрельцов к обороне, Петр боялся нападения стрельцов.
В ночь на 8 августа Петру в Преображенскос донесли, что на его дворец идет военная сила, чтобы его «извести».
Историки до сих пор не знают, была ли опасность подлинной, кто сообщил о движении врагов царя на Преображенское. Известно только, что, услышав о приближении опасности, Петр ночью, в одной рубашке, бросив мать и беременную жену, ускакал в Троицкий монастырь. Позднее Петр не страдал трусостью, в минуты опасности проявлял необходимую отвагу. Возможно, его бегство было вызвано детскими воспоминаниями о стрелецком мятеже, о зверских убийствах, свидетелем которых он был. Современники сообщают, что с этой ночи Петр начал страдать нервным тиком, искривляющим лицо. Он сам приписывал болезнь испугу от стрельцов. При воспоминании о них, рассказывал Петр, «все уды во мне трепещут; помысля о том, заснуть не могу».
Став лагерем возле Троицкого монастыря, собрав семью и преданные воинские части, Петр потребовал у Софьи отказа от власти. Бояре и стрельцы, на которых опиралась правительница, не оказали ей поддержки. Постепенно Москва переходила на сторону царя: патриарх, бояре, регулярные солдатские полки, большинство стрелецких полков. Уверившись в своих возможностях, Петр отправил царскую грамоту в Немецкую слободу, приказывая всем иностранным генералам, полковникам и офицерам явиться, в полном вооружении и на конях, к нему в Троицкий лагерь. Первым принял решение пойти к Петру шотландец Патрик Гордон, генерал, один из командующих
17
Брикнер А.Г. История Петра Великого. СПб., 1882. С. 101.
6 сентября 1689 г. Петр пишет письмо своему брату Ивану, в котором объясняет необходимость отстранения Софьи от правления и, выражая готовность «яко отца» почитать своего брата, просит позволения не обременять его государственными делами. Таким образом, Иван также отстранялся от власти, исполняя номинально царские обязанности до своей смерти в 1696 г.
12 сентября от имени Петра были назначены руководители центральных московских учреждений. «Началом действительного царствования Петра, - пишет биограф, - можно считать 12 сентября». Избранный царем в 10 лет, Петр остается один на троне (в 17 лет и четыре месяца), но царствовать не начинает. Власть его не интересует. Правление страной перешло в руки царицы Натальи, а поскольку, по выражению Бориса Куракина, она была «править инкапабель, ума малого», властвовали родственники. Князь Куракин продолжает: «Правление царицы Натальи Кирилловны было весьма непорядочное, и недовольное народу, и обидимое. И в это время началось неправое правление от судей, и мздоимство великое, и кража государственная, которая доныне продолжается с умножением, и вывести сию язву трудно».
Одной из черт нового правления было резкое неприязненное отношение к иноземцам. Наступает реакция на западничество двора Софьи. Важную роль в борьбе с «иностранщиной» играет патриарх Иоаким. В своем завещании (патриарх умер 17 марта 1690 г.) он настаивал: «Не должно иметь общения с латины, лютеры, кальвины, безбожными татары…» В это время принимаются меры для затруднения связи с Западом (усиливается цензура переписки, ограничивается въезд в Россию), на Красной площади сжигают в октябре 1689 г. Квиринуса Кюльмана, наполовину поляка, наполовину немца, приехавшего в апреле этого года в Москву, чтобы подготовить ее к превращению в апокалиптическую пятую монархию, куда явится Христос, дабы начать тысячелетнее царство. Кюльман был признан еретиком и сожжен вместе с учениками и книгами.
В это самое время Петр начинает открыто посещать Немецкую слободу, завязывает там дружеские и любовные связи. В 1691 г. он влюбляется в дочь немецкого ремесленника Анну Монс - связь с ней будет длиться более десяти лет. Патрик Гордон, которому в 1690 г. исполнилось 55 лет, становится главным учителем военного дела и военной техники; Франц Лефорт, 37-летний «дебошан», обучает Петра не жалея сил поклоняться Бахусу и Венере. Здесь возникла идея создания «всешутейшего, всепьянейшего собора», состоявшего из ближних к царю людей. Ритуал «собора» был пародией на церковные обряды. Цель состояла в кутежах и разгуле. Собор возглавлял бывший учитель Петра, обучавший его грамоте, Никита Зотов, получивший титул всешутейшего патриарха или князя-папы, князь Федор Ромодановский именовался кесарем, Петр носил титул протодьякона. Иван Грозный также создал из опричников особую «церковь», которая молилась за жертв террора.
Пародия Петра носила, если так можно выразиться, невинный характер: давала рамки безудержному пьянству.
Были, несомненно, и другие, психологические причины, побуждавшие Петра до конца его жизни играть в «собор», высмеивать церковные обряды. Церковная реформа, радикально изменившая отношения между государством и церковью, была подготовлена многолетним высмеиванием обрядов. Точно так же, как юношеское увлечение плаванием на Яузе дало толчок к созданию флота, а игра в войну привела к созданию новой армии.