К оружию! К оружию!

Пратчетт Терри Дэвид Джон

— У нас нет лопаты, — напомнил Дуббинс.

Детрит кивнул.

— Дай мне свой нагрудник.

Тролль приложил его к стене и несколько раз ударил кулаком. Нагрудник приобрел форму лопаты.

— До поверхности далеко, — указал Дуббинс.

— Но мы знаем направление, — возразил Детрит. — Либо копать, либо сидеть здесь остаток жизни и жрать крыс.

Дуббинс замялся. Идея была не лишена привлекательности…

— Без кетчупа, — добавил Детрит.

— Кажется, всего в нескольких шагах отсюда я видел несколько выпавших камней, — торопливо сообщил гном.

Капитан

Квирк оглядел штаб-квартиру с таким видом, будто сделал всей обстановке громадное одолжение, изволив осмотреть ее.

— Приятное местечко, — заметил он. — Думаю, мы сюда переедем. Это лучше, чем казармы рядом с дворцом.

— Но здесь квартируем мы! — воскликнул сержант Колон.

— Значит, придется потесниться, — ухмыльнулся капитан Квирк.

Он посмотрел на Ангву. Ее взгляд начинал действовать ему на нервы.

— Будут и другие перемены, — добавил он.

За его спиной со скрипом приоткрылась дверь, и в комнату проковыляла маленькая, но крайне вонючая дворняга.

— Но лорд Витинари еще не объявил, кто станет новым командиром Ночной Стражи, — сказал Моркоу.

— Правда? Мне почему-то кажется, это всяко будет не один из вас, — ответил Квирк. — И мне кажется, что Стражи объединят. А еще мне кажется, что здесь царит бардак. Многовато всякой шушеры стало в Страже…

Он снова кинул взгляд на Ангву. Его очень тревожило то, как она на него смотрела.

— И мне кажется… — хотел было продолжить Квирк, но тут заметил пса. — Вы только посмотрите! — заорал он. — Собаки в штаб-квартире Стражи!

Он сильно пнул Гаспода и ухмыльнулся, когда тот с визгом юркнул под стол.

— А как быть с нищенкой? С Леттицией Ниббс? — спросила Ангва. — Ее тролль не убивал. Так же как и клоуна.

— Нужно уметь видеть общую картину, — нравоучительно изрек Квирк.

— Господин капитан, — раздался из-под стола тихий голос, который услышала только Ангва, — у тебя чешется задница.

— Общую картину? — переспросил сержант Колон.

— И думать не о себе, а о городе, — сказал Квирк, переступив с ноги на ногу.

— Сильно чешется, — продолжал голос из-под стола.

Капитан поежился.

— Зудит, зудит, зудит, — не утихал голос.

— Я имею в виду, есть важные вещи, а есть, э-э, нет, — пробормотал Квирк. — Черт!

— Что-что?

— Ужасно свербит.

— В общем, я не собираюсь торчать здесь весь день, — торопливо проговорил Квирк. — Все. Вы. Прибудете. Ко мне. Завтра в полдень…

— Свербит, зудит, свербит…

— Кру-у-угом!

Дневная Стража выскочила из помещения, замыкал строй, подпрыгивая и поеживаясь, капитан Квирк.

— Ну и ну, что это с ним? Вылетел как ошпаренный, — удивился Моркоу.

— Понятия не имею, — честно промолвила Ангва.

Они посмотрели друг на друга.

— Значит, вот и все? — сказал Моркоу. — Нет больше Ночной Стражи?

Обычно в библиотеке Незримого Университета тихо. Шаркают ноги бродящих между стеллажами волшебников, иногда академическую тишину нарушает кашель, периодически — достаточно редко — раздается предсмертный крик неосмотрительного студента, который не отнесся к старинной магической книге с той осторожностью, которой она заслуживала.

Рассмотрим же орангутанов.

Во всех мирах, удостоенных их присутствия, бытует мнение, что орангутаны умеют разговаривать, но предпочитают этого не делать, чтобы люди не заставили их работать (возможно, на телевидении). И все-таки они умеют разговаривать. Дело лишь в том, что они разговаривают на своем, орангутаньем, языке. А люди, как правило, слышат только себя.

Библиотекарь Незримого Университета решил в одностороннем порядке внести свой вклад в обеспечение взаимопонимания людей и орангутанов. И приступил к составлению орангутано-человеческого словаря. Он работал над ним уже три месяца.

Задача оказалось не из простых. Пока он дошел только до «У-ук» [23] .

Библиотекарь сидел в книгохранилище, где было чуть попрохладнее.

Как вдруг услышал чье-то пение.

Орангутан вынул ручку из пальцев ступни и прислушался.

Человек решил бы, что не верит своим ушам. Орангутаны более разумны. Если вы не верите собственным ушам, то чьим тогда ушам вы поверите?

Под землей кто-то пел. Вернее, пытался петь.

Хтонические голоса выводили нечто следующее:

23

Что могло означать… ну, среди возможных значений были: «Простите, вы висите на моем резиновом кольце, благодарю вас, большое вам спасибо», «Возможно, для вас это просто жизненно необходимая биомасса, насыщающая планету кислородом, но для меня это дом» и «Могу поклясться, всего мгновение назад на этом самом месте стоял тропический лес».

— Отолоз, отолоз. Отолоз. Отолоз, отолоз…

— Послушай, ты… тролль! Эта самая простая песня в мире. А теперь вместе: «Золото, Золото, Золото, Золото».

— Золото, Золото, Золото, Золото…

— Да нет, это уже второй куплет!

Кроме того, слышались ритмичные звуки, будто кто-то копал землю и отбрасывал камни.

Библиотекарь немного поразмыслил над услышанным. Итак… гном и тролль. Он относился к обоим видам с куда большим уважением, чем к человеку. Во-первых, заядлыми читателями ни гномы, ни тролли не были. Библиотекарь с благосклонностью относился к чтению в целом, но читатели действовали ему на нервы. Было нечто кощунственное в том, как они брали книги с полок и изнашивали слова своим чтением. Ему нравились люди, которые любили и уважали книги, а самое лучшее проявление этих чувств, по мнению библиотекаря, — это оставить книги на полках, где им и предназначено находиться самой природой.

Приглушенные голоса звучали ближе.

— Золото, Золото, Золото…

— А теперь ты поешь припев!

С другой стороны, есть же и нормальный вход в библиотеку.

Он проковылял к стеллажам и снял с полки основополагающий труд Горботюльпа «Уништожение Насекомьих». Целых две тысячи страниц.

* * *

Ваймс шел по Лепешечной улице и чувствовал себя веселым и беспечным. Издалека до него доносились отчаянные вопли внутреннего Ваймса, но он предпочитал не обращать на них внимания.