К последнему царству
Шрифт:
– Сразу скажи, что в суперэлитном подразделении нового образца. Они же про Белую Гвардию ни хрена не знают. Натаскивать на белый патриотизм ты их будешь уже на месте.
– Наплачемся мы с этими постсоветскими кадрами. Ты представляешь, что за православных мне подсунут? Если среди них наберется процентов 10 нормальных церковных людей, я уже буду рад. Остальные будут такие: «В Бога я вроде верю, а поскольку я русский, значит я православный». «В церковь ходить не считаю нужным, у меня Бог в душе». Будут и такие: «Я православный и коммунист, поскольку это одно и то
– Ты думаешь, я всего этого не понимаю? Но человек, сказавший, что он – православный, как минимум не имеет аллергии на православие. Ты сразу со всеми подпишешь контракт на полтора года. За это время ни один из ваших не должен покидать территорию части, даже если про него очень быстро станет ясно, что марковцем он ни когда не станет. Территорию огородите большую, чтобы там и стрельбище, и маршброски, и погулять. Ни интернета, ни телефонов у вас не должно быть. Секретность соблюдайте строжайшую. Место лучше выбрать такое, чтобы километров на пятьсот вокруг ни какого жилья. У тебя там точно будут побеги, так чтобы бежать было некуда. Жалование всем положи двойное за причиненные неудобства. По поводу «как бы православных». Либо за полтора года они станут нормальными церковными людьми, либо им это время придется пострадать, а там секретность снимем и пусть валят, куда захотят. Буддийско-коммунистическо-беспоповское «православие» давить у себя коваными сапогами.
– Значит, нужны очень хорошие священники.
– Да. На каждую роту нужен священник. Все священники должны быть монархистами.
– И православными.
– Да уж, – хохотнул Ставров, – Смотри, чтобы были с одной стороны без фанатизма, а с другой стороны без экуменизма. Ты не первый год в Церкви, объяснять не надо. И чтобы была у батюшек педагогическая жилка, ведь мальчишек всему с азов учить придётся, им в школе Закон Божий не преподавали.
– И на каждую роту – храм?
– Обязательно. Богослужениями их сильно не истязайте, но посещение воскресной литургии обязательно для всех.
– Литургию не посещают, в ней участвуют.
– Посещать литургию мы прикажем, а вот участвовать в ней приказать невозможно.
– А ведь их придется обучать не только основам Православия. История России с монархическим уклоном, монархическая теория, история Белой Гвардии, история красного террора. Это как минимум. Где я преподавателей найду?
– Постарайся найти священников, которые всё это могут преподавать. Посмотри в университете, может быть, найдешь несколько человек, ярких и правильных. Книг с собой побольше наберите, в интернете наскачивайте. Там у вас интернета не будет, секретность должна быть жесточайшей. Ни кто до времени не должен узнать, что у нас появилась собственная боевая сила.
– А мне-то можно будет покидать территорию части?
– Только тебе и твоему заместителю. Дадим вам вертолёт, – оборудуем в ближайшем населенном пункте центр связи.
– Командир, ты где на всё это денег возьмешь?
– Не думайте о деньгах. Делайте дело, а деньги – моя печаль. У нас будут миллиарды. Долларов. Кстати, стрелковое оружие закупите самое лучшее, но только отечественное. Иностранное местами лучше нашего, но к нему не стоит привыкать. И патронов на стрельбах не жалейте.
Что ещё забыли? Отправь туда первую партию ребят, которых сразу отберешь, дай Бог, чтобы их на батальон набралось. Начинай обучение и продолжай поиск кандидатов в гвардию, в том числе и священников, и преподавателей. Закрывай приём за полгода до выпуска. Через полтора года марковцы будут нужны мне в Москве. А в Сибири сохраним учебный центр гвардии, и уже безо всякой секретности. Что-то ещё точно забыли. Начинай работать, не теряй ни одного часа. Через три дня встречаемся, проговорим детали.
***
– Юра, ты сколько потратил на выборы? – спросил Ставров у Бабкина.
– Без малого два миллиона зеленью.
– Дам тебе жирный госзаказ, с первых же доходов возьмешь себе два миллиона.
– Как будто это главное.
– Это тоже главное. Ставров всегда платит долги.
– А что за заказ?
– Ты ведь книги любишь, историей увлекаешься. Не хочешь заняться издательским бизнесом?
– Хочу, – грустно улыбнулся Бабкин. – Я ведь себя ни когда ресторатором не видел, да так уж вышло. Книгоиздателем быть куда интереснее.
– Как дело организовать, я тебе рассказывать не стану, скажу, что ты должен издавать в первую очередь. Главное – монархическая литература. Тихомиров, Ильин, современные авторы.
– Среди современных много неумных. Впрочем, среди прежних тоже.
– Значит, разбираешься. Вот и выбирай, что издавать. Создай издательский совет, подтяни ярких публицистов, писателей, историков. Вместе думайте, что издавать.
– Некоторых книг нет.
– Так вы и должны их издать.
– Они не написаны.
– Так вы и должны их написать. Только писать надо быстро, у нас каждый день на счету. Следующая большая тема – история красного террора. Тут есть, что переиздать.
– Надо ещё в спецхране посмотреть подшивки газеты «Красный террор».
– Вот! Наиболее яркие публикации из этой газеты надо издать отдельной книгой. С комментариями, предисловием и послесловием. Особое внимание уделите дедушке Ленину, в первую очередь его несказанной доброте. Кажется, Резун сказал: «Дайте в моё распоряжение все СМИ страны, и я вам сделаю из плюгавого карлика, помешанного на убийстве детей, доброго дедушку Ленина». А в вашем распоряжении все СМИ и издательства, так совершите обратную метафору.
– Совершим. Апулей будет нервно курить в сторонке.
– Люблю начитанных людей. Дальше. История Белой Гвардии. Все воспоминания белогвардейцев, все серьёзные исторические работы и толковая публицистика, все хорошие художественные вещи на эту тему должны быть изданы и переизданы.
– Все не надо. Зачем переиздавать депрессивный «Дневник белогвардейца» старого брюзги Будберга или Романа Гуля, который совершил Ледовый поход на телеге с раненой ногой, а потом вообще смылся из армии.