К соседям за яблоками
Шрифт:
Черешня начинала созревать в середине июня, и в один прекрасный июньский день Паша объявил сестре:
– Сонь! Я заглянул сегодня за куст бузины у реки посмотреть на черешню Макарыча. По-моему, она поспела. Слазим?
Сонька возилась с котом Васькой, пытаясь усадить его себе на колени. Кот не слушался и соскакивал с колен. Хвастаясь, занудным голосом она промямлила:
– Тоня меня угостила сегодня утром своей черешней. Желтой. Я больше всего желтую люблю.
Тоня жила через дорогу от дома Гриневых, и дерево черешни с желтыми яркими плодами было видно из окна их собственной комнаты. Черешня росла им на зависть рядом с большим абрикосовым деревом.
– Ну и подавись своей черешней, – в раздражении отпарировал Паша, – я и без тебя обойдусь.
В это утро Паша был в гостях у Вовки. У Вовки, как и у Димки, в саду росло два огромных дерева, усеянных красной спелой черешней. Но никто из Вовкиных домашних не предложил Паше угоститься. Поэтому желание полакомиться черешней Макарыча возросло вдвойне, а то и втройне.
Сонька же в ответ на злобный тон брата заныла:
– Ну я же не говорю, что с тобой не полезу.
– Ладно, – Паша метнул гневный взгляд в сторону сестры. – Но ни слова никому!
Он знал, что она и так никому говорить ничего не станет, но все равно пригрозил на всякий случай.
– Полезем в пятницу, – деловым тоном стал строить планы Паша. – Папка рано в пятницу уходит, так что, как уйдет, можно сразу же полезть.
Задача заполучить черешню Макарыча была выполнима, но не совсем проста. Сначала нужно было забраться по крутому берегу Кумчика к забору, где росла черешня, потом залезть на забор и поудобнее на нем устроиться, чтобы одной рукой гнуть ветки, а другой срывать ягоды. Забор был не очень высокий, поэтому труд был по силам. К счастью, ветки черешни были гибкими, в отличие, например, от яблонь, поэтому добыча всегда была обильной для брата с сестрой. Рвали черешню в спешке, чтобы никто не успел поймать. Сидеть и наслаждаться ягодой времени не было. Хотя Паша и не верил в слух о Димкином ухе, дети все-таки боялись, что им надерут уши, если поймают. А может, и оторвут за воровство. Кто его знает?
Нарвать черешни хотелось побольше, чтобы потом сесть где-нибудь в тихом местечке и спокойно наесться до отвала. Поэтому Паша брал какую-нибудь старую майку, затыкал ее в брюки и туго затягивал ремнем, а потом ссыпал в нее наворованную черешню. После в укромном местечке уже своего сада Паша высыпал черешню на газету и дети принимались за обе щеки наворачивать плоды их немалых усилий. Косточки от черешни летели через изгородь в огород их соседа Волчанского: детям доставляло удовольствие сделать ему какую-нибудь пакость, так как пакостей от самого Волчанского его соседям приходилось терпеть немало.
Вот только бабушка всегда ругала за фруктовые пятна на Пашиной майке или Сонькином платье. Она строгим голосом отчитывала:
– Знаю я, откуда эти пятна. Вам не стыдно? Рано или поздно вы попадетесь, голубчики. Вам это даром не пройдет. Вам что, мало своих фруктов в саду?
Но пока детям везло – их никто не поймал. По правде, они больше всего боялись отца: если тот узнает, им серьезно влетит. И бабушка знала, что именно отца они боятся, поэтому грозила:
– Вот погодите, отец узнает – и будет вам беда.
Взрослые в переулке подозревали о проделках своих детей, но если соседи не приходили жаловаться, то детям эти проказы сходили с рук.
Охота за черешней
Накануне экспедиции к берегу реки Паша с Сонькой украдкой вытащили из платяного шкафа старую Пашину майку и старенькое Сонькино платье и положили вещи под подушки, чтобы не тратить время с утра на поиски подходящей одежды. Сонька уже выросла из платья в горошек, но для похода за черешней оно вполне годилось. Засыпали с трудом, так как были возбуждены и волновались, как всё пройдет завтра.
Утром, как только отец скрылся за калиткой, дети вскочили с кроватей и быстро натянули на себя старенькую одежду. О завтраке не могло быть и речи, когда их ожидало изобилие черешни. Они выглянули из-за калитки, чтобы убедиться, что на улице никого нет. Легкий туман навис над переулком, что придало им смелости: в тумане, может, не заметят.
– Кажется, спокойно, – прошептал Паша.
Дом Макарыча и Доры на противоположной стороне переулка был крайним в ряду выбеленных одноэтажных особнячков, стоящих или за высокими заборами, или за низким штакетником. Воришкам нужно было пересечь дорогу и немного пробежать, чтобы добраться до куста бузины у склона реки. Расстояние было небольшим, но как его преодолеть незамеченным, больше всего беспокоило Пашу. Паше казалось, как это всегда бывает в подобных ситуациях, что из-за занавесей соседских окон на него смотрит не одна пара глаз.
Не успел Паша скомандовать: «Пошли!», как из калитки Вовкиного дома вышла Вовкина мать и направилась в сторону главной улицы, а значит, пойдет и мимо их дома. Дети нырнули обратно во двор и притаились за забором в ожидании, пока она не скроется из виду. Прошла минута-другая. Паша опять высунул голову из калитки и немного подождал. Вроде бы тихо. Он дал Соньке сигнал, и, перебежав через дорогу, они рысцой потрусили по другой стороне переулка по направлению к реке. Теперь расстояние казалось бесконечным. Страх, что в любой момент воришек увидят и потащат на расправу, не оставлял Пашу. Его сердце билось так быстро, что казалось, вот-вот выскочит. Сонька не отставала. Она тяжело пыхтела за Пашиной спиной, как труба паровоза, и один раз споткнулась, но не упала.
Наконец они добежали до берега и нырнули за куст бузины, тут же высунув головы из-за густых ветвей, чтобы убедиться, что их никто не преследует. В переулке царили тишина и покой и туман потихоньку рассеивался. Они затаились и стали выжидать подходящего момента, когда можно будет лезть за черешней. Прошло некоторое время. Вроде бы тихо. Только Тонин отец поехал на работу на своем грузовике. Но из машины он их уж точно не увидит.
Конец ознакомительного фрагмента.