К западу от Октября (сборник)
Шрифт:
Его опустили на сиденье, как тряпичную куклу, нахлобучили поглубже соломенную шляпу, словно подвели ветхий дом под новую крышу, и принялись напутствовать:
– Дедуля, сиди прямо. Дедуля, шляпу не потеряй. Дедуля, в дороге не пей. Слышь, Дедуля? Расступитесь-ка, милые, дайте старику сказать.
– Я все слышу, – чирикнул Дедуля, по-птичьи скосив глаза. – И страдаю за их грехи. Они пьют, а мне – похмелье. Дьявольщина!
– Наговаривает! Враки! Мы-то при чем? – возмущались голоса
– Молчок! – Это Бабушка ухватила старика за подбородок и тряхнула, чтобы кости встали на место. – К западу от Октября лежит Кранамокетт, до него рукой подать. Там у нас все свои: дядья, тетки, двоюродные-троюродные, многосемейные и бездетные. Твоя задача – легче легкого: доедешь до места, высадишь ребят…
– Чтоб у меня больше голова о них не болела, – буркнул Дедуля, и с этими словами из-под дрогнувшего века выкатилась одинокая слеза.
– А коли не сумеешь высадить этих обормотов, должен вернуть их домой в целости и сохранности!
– Если они меня не доконают.
– Счастливо оставаться! – слетели у него с языка четыре голоса.
– До свидания! – Родня махала с платформы. – В добрый час, Дедуля, Том, Уильям, Филип, Джон!
– И я с ними! – раздался девичий голосок.
У Дедули отвисла челюсть.
– Сеси! – вскричала Родня. – Будь здорова!
– И вам не хворать, – сказал Дедуля.
Поезд потянулся в горы, к западу от Октября.
На длинном повороте Дедуля стал клониться вбок и поскрипывать.
– Эй, – шепнул Том, – кажись, приехали.
– И верно. Тишина.
Потом Уильям тоже сказал:
– Кажись, приехали.
Опять повисло молчание. Паровоз дал гудок.
– Что-то я притомился, – посетовал Джон.
– Ты притомился! – хмыкнул Дедуля.
– Запашок тут… – отметил Филип.
– Неудивительно. Дедуле-то десять тысяч лет. Верно, Дедуля?
– Всего четыре тыщи, не болтай ерунды! – Дедуля постучал по черепу костяшками пальцев. В голове заметались испуганные птицы. – Тише вы там!
– Ну, будет, будет, – примирительно зашептала Сеси. – Я прекрасно выспалась и могу тебя немного проводить, Дедуля, – научу, как лучше содержать, укрощать и оберегать этих воронов и стервятников у тебя в клетке.
– Кто тут ворон? Кто тут стервятник? – возмутились двоюродные.
– Замолчите. – Сеси утрамбовала братьев, как табак в давно не чищенной трубке. Тело ее было далеко – оно привычно спало в постели, а разум тихо витал среди них, осязал, толкался, завораживал, усмирял. – Скажите «спасибо». Вы только посмотрите вокруг.
Братья огляделись.
И верно, у Дедули под темечком было уютно, как в тепле чердака: сложив прозрачные крылья, вокруг покоились воспоминания, перетянутые ленточками, разложенные стопками и пачками, укутанные в саваны, припорошенные тенями. Самые яркие вспыхивали то тут, то там лучами янтарного света, а из каждого луча отливался и чеканился где золотой час, где летний денек. От пожелтевших сводов, под которыми теперь толкались невидимые локти, тянуло потертой кожей и паленым конским волосом да еще, едва уловимо, какой-то неопрятностью.
– Глянь, – перешептывались братья. – Чтоб я сдох! Ничего себе!
Затаив дыхание, они теперь заглядывали в пыльные бойницы стариковских глаз и видели огромный, огнедышащий паровоз, который уносил их сквозь бронзово-зеленый осенний мир, проносящийся мимо, будто поток машин перед подернутыми паутиной окнами старого дома. Когда они заговорили Дедулиными устами, голос получился глуховатый, как у ржавого церковного колокола. Между тем в волосатые уши назойливыми радиопомехами врывались голоса летящего мира.
– Ну ладно, – смирился Том, – лучше уж так, чем вовсе без тела.
– Голова кружится, – сказал Джон. – Не могу привыкнуть к бифокальным стеклам. Дедуля, сними очки, сделай одолжение.
– Блажь!
Поезд загрохотал по мосту.
– Надо поглядеть, что там делается, – решил Том.
У Дедули начали подрагивать руки-ноги.
– Не дергайся, малец!
Дедуля крепко зажмурился.
– Открой ставни, Дедуля! Поглядеть охота!
Глазные яблоки вращались под веками.
– Вон девчонка красивая, вся из себя ладненькая! Не теряйся!
Дедуля зажмурился еще крепче.
– На всем свете другой такой не сыщешь!
Не удержавшись, Дедуля приоткрыл один глаз.
– Наконец-то! – сказали все хором. – Есть на что посмотреть, верно, Дедуля?
– Блажь!
Девушка раскачивалась из стороны в сторону, наклонялась вперед и откидывалась назад в такт движению поезда, – хорошенькая, как игрушка, которую можно выиграть на ярмарке, посшибав молочные бутылки.
– Эка невидаль! – Дедуля захлопнул свои окна.
– Сезам, откройся!
В тот же миг его зрачки были повернуты в нужную сторону.
– Не сметь! – закричал Дедуля. – Меня Бабушка прибьет!
– Да она не узнает!
Девушка обернулась, будто ее окликнули. Потом стала клониться назад, готовая упасть на всех и каждого разом.
– Одумайтесь! – вопил Дедуля. – Ведь с нами Сеси! Она невинна, да к тому же…
– Невинна! – Чердак содрогнулся от хохота.
– Дед, – тихо промолвила Сеси, – после всех моих ночных приключений, после всех странствий, не так уж я и…