К звездам (сборник)
Шрифт:
— Пробовала. — Эльжбета повернулась и взяла его за руку, не обращая внимания на прохожих. Глаза ее были печальны. — Она меня и слушать не стала. Я должна выйти замуж за кого-нибудь из семьи Семеновых — или вовсе не выходить. Таков закон.
— Закон! — Ян произнес это слово с яростью, будто проклятие. Выдернул руку из ее ладоней и отодвинулся. Она не знала, какая пытка для него каждое ее прикосновение. — Это не закон, а обычай. Дурацкий обычай, крестьянский предрассудок. Проклятая крестьянская планета под голубой звездой, которую с Земли даже
— Ты не на Земле.
Она сказала это так тихо, что он едва расслышал. И от этого злость его погасла, уступив место внезапной усталости. Да, он не на Земле и никогда не вернется на Землю. Надо научиться жить здесь и подчиняться здешним законам. Изменить их ему не под силу.
На часах было ровно двадцать ноль-ноль. Хотя беспрерывные сумерки тянулись здесь четыре года подряд, люди все-таки следили за временем. Не только по часам, но и по биологическим ритмам, заложенным в них на далекой планете, до которой множество световых лет.
— Они сидят на собрании уже больше двух часов — и наверняка все толкут и толкут воду в ступе. Устали, наверно.
Он поднялся.
— Что ты собираешься делать? — спросила Эльжбета.
— То, что надо. Откладывать решение больше нельзя.
Она снова взяла его за руку, но тут же отпустила; словно поняла, что с ним происходит от ее близости.
— Удачи тебе.
— Это не мне нужна удача. Моя удача кончилась, когда меня выслали с Земли с пожизненным контрактом.
Пойти с ним она не могла: на собрании имели право присутствовать только главы семей и технические руководители. Ян был туда вхож как начальник технической службы.
Внутренняя дверь в герметизированный купол оказалась запертой; Ян громко постучал. Щелкнул замок, дверь приоткрылась… Начальник службы охраны порядка проктор-капитан Риттершпах подозрительно посмотрел на Яна крошечными заплывшими глазками.
— Ты опоздал.
— Заткнись, Хайн. Открывай.
Ян не слишком уважал начальника службы охраны порядка; тот изгалялся над всеми, кто был ниже рангом, и раболепствовал перед вышестоящими.
Собрание шло, как Ян и предполагал. Председательствовал Чан Тэкенг, на правах старейшего из старейшин. Он без конца колотил молотком и орал, но на него никто не обращал внимания. Как всегда, ругались, вспоминали старые обиды… Но по делу никто ничего не сказал и не внес ни одного толкового предложения. Уже больше месяца говорили они одно и то же, одними и теми же словами — но ничего не могли решить. Настала пора вмешаться.
Ян прошел вперед и поднял руку, прося внимания, но Чан его словно не заметил. Ян подошел ближе, еще ближе… И в конце концов остановился прямо перед человечком. Чан сердито махнул ему — «уйди» — и попытался смотреть мимо Яна, но это ему не удалось — Ян не шелохнулся.
— Убирайся! Сядь на свое место — надо соблюдать порядок!..
— Я буду говорить. Угомони их.
Этого не понадобилось. Люди увидели его, и голоса стали стихать. Когда Чан грохнул
— Слово начальнику технической службы! — выкрикнул Чан и с омерзением отбросил молоток.
Ян повернулся к собравшимся:
— Я хочу напомнить вам некоторые факты, факты, с которыми вы спорить не станете. Первое. Корабли опаздывают. Крайний срок был четыре недели назад. За все годы, что приходят корабли, они никогда еще так не опаздывали. Больше четырех дней — такое случилось только однажды. Корабли опаздывают, и ждать их мы больше не можем. Если останемся здесь — сгорим. Утром необходимо прекратить все работы и начать подготовку к переезду.
— На полях осталось зерно! — крикнул кто-то.
— Оно сгорит, — перебил Ян. — Его придется бросить. Мы и так опаздываем. Пусть Иван Семенов скажет, если я ошибаюсь. Ведь он у нас начальник поездов.
— А как же зерно в хранилищах? — раздался чей-то голос.
Ян не ответил. Об этом попозже, всему свое время.
— Ну так что скажешь, Семенов?
Семенов неохотно кивнул седой головой.
— Да, — сказал он мрачно. — Нам пора двигаться. Иначе совсем из графика выбьемся.
— Именно об этом я и толкую. Корабли опаздывают. Если мы будем продолжать ждать — это нас погубит. Мы должны немедленно двигаться на юг. Остается надеяться, что они будут ждать нас на Южном материке. А зерно придется взять с собой.
Все ошеломленно притихли. Потом кто-то засмеялся, но тут же умолк. Это была новая мысль, а новые мысли лишь сбивали с толку.
— Это невозможно, — сказала наконец Градиль.
Собравшиеся согласно закивали. Ян посмотрел на угловатое лицо и тонкие губы старейшины рода Эльжбеты — и заговорил как можно ровнее, стараясь не выдать ненависть, которую вызывала у него эта старуха:
— Возможно. Ты женщина пожилая, но ничего не смыслишь в этих вещах. А я руковожу научной службой. И я говорю, что это сделать можно. Я все просчитал. Если ограничить наше жизненное пространство на время пути, то пятую часть зерна можно забрать с собой сразу же. А там мы разгрузим поезда и пошлем их назад. Если двигаться быстро — можно успеть. Они пойдут порожняком и смогут забрать еще две пятых. Остальное сгорит — но мы спасем почти две трети урожая. Когда корабли придут, продовольствие должно их ждать. Люди будут голодными. А мы сможем их накормить.
Присутствующие пришли в себя и подняли крик. Со всех сторон посыпались вопросы: насмешливые, издевательские, злобные. Председательский молоток стучал не переставая, но никто не обращал внимания. Ян повернулся к собранию спиной и стоял молча. Пусть покричат, пусть обмозгуют новую идею… Быть может, до них дойдет, и они начнут понимать. Эти упрямые крестьяне консервативны, ненавидят все новое. Когда угомонятся — он станет разговаривать с ними; а пока он стоял к ним спиной, словно их и вовсе не было, и смотрел на свисавшую с купола громадную карту планеты, единственное украшение большого зала.