К.С. Петров-Водкин. Мировоззрение и творчество
Шрифт:
С эпохой позднего Возрождения Н. А. Бердяев связывал вхождение в человеческую жизнь машин и техники, делая вывод о том, что машина покорила не только природу, но и самого человека 79 . Как полагает философ, человек омертвил и механизировал природу и «должен стыдиться своей рабской зависимости от того, что ниже его и что должно от него зависеть» 80 . Аналогичные идеи высказывались и К. С. Петровым-Водкиным, полагавшим, что «кризис мировой есть кризис механической цивилизации, которая изжила себя» 81 . «За механикой не стало видно человека и человеческого, – отмечал он. – Культура заменилась цивилизацией, хищнически ненужно разоряющей землю и ее недра, перебрасывающей бессмысленно тяжести с одной точки ее коры на другую. Перепроизводство нужных для человека вещей сделалось подавляющим производителя и потребителя. <…> Человек, воображая, что борется с природой для счастья человека, – борется с человеком и для несчастья природы. Возлагая на механизм человеческую задачу, человек бессилит, опустошает себя, становится прилагаемым к аппарату» 82 .
79
Бердяев Н. А. Конец Ренессанса и кризис гуманизма // Бердяев
80
Бердяев Н. А. Смысл творчества: Опыт оправдания человека // Бердяев Н. А. Смысл творчества: Опыт оправдания человека / Н. А. Бердяев. М.: 2004. – С. 68.
81
Цит. по: К. С. Петров-Водкин. Письма. Статьи. Выступления. Документы / Сост. Е. Н. Селизарова. – М.: Советский художник, 1991. С. 302.
82
Там же. С. 301–302.
Н. А. Бердяев полагал, что Россия «по своему действенному эмпирическому положению» представляет собой «неудачную смесь Востока и Запада», хотя и заключает в себе потенциал объединения этих двух культур 83 . Различие в мировых путях православного Востока и католического Запада философ объяснял различиями в строе мистического опыта церквей. Так, например, по его мнению, глубокое различие кроется в первоначальном отношении к Богу и Христу. «Для католического Запада Христос объект, Он вне человеческой души, Он предмет устремленности, объект влюбленности и подражания» 84 , – утверждал Н. А. Бердяев. Что не возможно для православного Востока, где Христос предстает субъектом внутри человеческой души. Видя в православной религиозности русского народа высокий потенциал, философ полагает, что «призванием русского народа должно быть дело мирового объединения, образование единого христианского духовного космоса» 85 .
83
Лосский Н. О. История русской философии. – М.: Высшая школа, 1991. – С. 315.
84
Бердяев Н. А. Смысл творчества: Опыт оправдания человека // Бердяев Н. А. Смысл творчества: Опыт оправдания человека / Н. А. Бердяев. М.: 2004. – С. 268.
85
Бердяев Н. А. Новое средневековье // Бердяев Н. А. Смысл творчества: Опыт оправдания человека / Н. А. Бердяев. М.: 2004. – С. 566.
Во взглядах русского православного священника, богослова, ученого П. А. Флоренского (1882–1937) важное место занимала софиология. В данном вопросе он следовал за В. С. Соловьевым, однако в трактовке всеединства и Софии П. А. Флоренский с В. С. Соловьевым расходился. П. А. Флоренский рассматривал Софию как «четвертую ипостась», вселенскую реальность, собранную воедино любовью Бога и озаренную красотой святого духа 86 . Философ устанавливал решительное отличие «русской» православной философии от западной и видел это отличие в том, что Запад в философии ограничен рационализмом. В то время как в западной философии все определяется силами рассудка, выражается в системе понятий – в пространстве восточной церкви строится философия идеи и разума 87 .
86
Лосский Н. О. История русской философии. – М.: Высшая школа, 1991. – С. 236.
87
Флоренский П. А. Смысл идеализма. – Сергиев Посад: Типография Св. Тр. Сергиевой Лавры, 1914. – 96 с.
Духовный кризис эпохи во многом был связан с разложением целостного революционного интеллигентского миросозерцания. Как отмечает Н. О. Лосский, в конце XIX века в области религиозной философии на первое место выдвинулся В. С. Соловьев, «однако в то время, когда он жил, интеллигенция мало интересовалась вопросами религии» 88 . Одна ее часть «болезненно занималась проблемой свержения самодержавия», в то время как другая «односторонне была поглощена общественными и экономическими проблемами и проблемой введения социализма» 89 . Изменение умонастроения русской интеллигенции нашло свое выражение на страницах сборника «Вехи» (1909), в создании которого приняли участие выдающиеся мыслители.
88
Лосский Н. О. История русской философии. – М.: Высшая школа, 1991. – С. 222.
89
Там же. С. 222.
В сборнике появилась критика недостатков русской интеллигенции, мешавших, по мнению многих, нормальному функционированию государства и общества. В нем были помещены статьи Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, М. О. Гершензона, А. С. Изгоева, Б. А. Кистяковского, П. Б. Струве и С. Л. Франка.
В своей статье «Философская истина и интеллигентская правда» Н. А. Бердяев сравнивал любовь русской интеллигенции к народу с идолопоклонством, отмечая при этом отсутствие любви к истине. По мнению философа, при решении тех или иных вопросов русская интеллигенция исходила, прежде всего, из интересов социализма, пролетариата и борьбы с самодержавием 90 .
90
Бердяев Н. Философская истина и интеллигентская правда // Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции. – М.: Типография В. М. Саблина, 1909. – С. 8.
С. Н. Булгаков, рассуждая о природе русской интеллигенции, поднимал вопрос о том, «получит ли Россия столь нужный ей образованный класс с русской душой, просвещенным разумом, твердой волей» или же погубит Россию в «союзе с татарщиной» 91 . Также философ отмечал неизменно присущее русской интеллигенции «чувство виновности перед народом, своего рода «социальное покаяние», конечно, не перед Богом, но перед «народом» или “пролетариатом”» 92 .
91
Булгаков С. Н. Героизм и подвижничество // Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции. – М.: Типография В. М. Саблина, 1909. – С. 26.
92
Там же. С. 30.
М. О. Гершензон настаивал на том, что только обращение к духовным ценностям, к вере поможет интеллигенции объединиться с народом. «И оттого народ не чувствует в нас людей, не понимает и ненавидит нас. Мы даже не догадывались об этом. Мы были твердо уверены, что народ разнится от нас только степенью образованности и что, если бы не препятствия, которые ставит власть, мы бы давно уже перелили в него наше знание и стали бы единой плотью с ним. Что народная душа качественно другая – это нам на ум не приходило» 93 , – констатировал философ. С. Л. Франк в своей статье «Этика нигилизма» отождествлял позицию русской интеллигенции с «нерелигиозным морализмом». По его мнению, русская интеллигенция подменила религию идеальных ценностей религией земных нужд, которая порождает лишь разрушение и ненависть, а не дух творчества. Русского интеллигента С. Л. Франк называл «воинствующим монахом нигилистической религии земного благополучия» 94 . Выход из сложившейся ситуации авторы сборника практически единогласно видели в необходимости замены интеллигентского нигилизма религиозным гуманизмом.
93
Гершензон М. О. Творческое самопознание // Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции. – М.: Типография В.М. Саблина, 1909. – С. 85
94
Франк С. Этика нигилизма // Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции. – М.: Типография В. М. Саблина, 1909. – С. 175.
Тема взаимодействия интеллигенции и народа оказалась для К. С. Петрова-Водкина чрезвычайно актуальной. В. И. Чайковская отмечает парадоксальность сложившейся судьбы художника в этом отношении. «Он потратил много сил, чтобы выбраться из низов, стать вровень с артистической элитой. <…> Но после революции он снова должен был «культивировать» свою причастность к социальным низам» 95 , – констатирует исследовательница. Выходец из народной среды (отец художника был сапожником, а мать служанкой в купеческом доме), К. С. Петров-Водкин очень ценил свое полученное тяжелым трудом образование; по сути он являл собой наглядный пример взаимодействия в одном человеке народного (стихийного) и интеллигентского (рационального) начал, представлял собой фигуру человека новой формации, о возможности возникновения которой было принято рассуждать в философских и околофилософских кругах того времени.
95
Чайковская В. И. Три лика русского искусства ХХ века: Роберт Фальк, Кузьма Петров-Водкин, Александр Самохвалов. – М.: Искусство – ХХI век, 2006. – С. 88.
Важной вехой в развитии русской религиозной философии конца XIX – начала ХХ века стало возникновение и развитие идей космизма. В основу данного мировоззрения легли концепции о мире и человеке, о месте человека и назначении его в бытии: они затронули сферу художественного творчества, в частности, оказали значительное влияние на литературу и искусство своего времени. Как справедливо указывает И. С. Овечкина, идеи космизма на русской почве «оказали воздействие на эстетические поиски периода конца XIX–первой трети ХХ века, обогатили духовные традиции России, ее религию, философию, науку и искусство в их неразрывном единстве, указывая место в общей картине синтеза» 96 . Говоря об основоположниках русского космизма, следует перечислить таких философов как Н. А. Бердяев, В. И. Вернадский, Н. О. Лосский, В. С. Соловьев, Н. Ф. Федоров, П. А. Флоренский, К. Э. Циолковский и др. По мысли Н. А. Бердяева, человек представляет собой микрокосм, то есть «высшую, царственную ступень иерархии природы как живого организма» 97 , поэтому он несет ответственность за весь строй природы. «Человек живет, духотворит природу своей творческой свободой и мертвит, сковывает ее своим рабством и падением в материальную необходимость» 98 , – подчеркивал философ. По мнению В. С. Соловьева, «мир идей, идеальный космос <…> представляет бытие абсолютно неизменное, он пребывает в невозмутимом покое вечности, оставляя под собою мир материальных явлений, отражаясь в этом мире, как солнце в мутном потоке, но оставляя его без изменения, не очищая и не просветляя его» 99 .
96
Овечкина И. С. Космизм и русское искусство первой трети ХХ века: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологи. – Краснодар, Краснодарский государственный университет культуры и искусства 1999. – С. 12–13.
97
Бердяев Н. А. Смысл творчества: Опыт оправдания человека / Н. А. Бердяев. – М.: 2004. – С. 67.
98
Там же. С. 67.
99
Соловьев В. С. Чтения о богочеловечестве // Соловьев В. С. Чтения о богочеловечестве. Духовные основы жизни. Оправдание добра. – Мн.: 1999. – С. 179–180.
Учение о взаимодействии человека и мира, построенное на глобальном планетарном мышлении, утверждающее подобие микромира – макромиру, человека – вселенной, нашло довольно яркое отражение в творчестве К. С. Петрова-Водкина, в частности, в разработанной им теории «сферической» перспективы. Среди записей художника можно найти ряд утверждений «космического» и «планетарного» характера. Так, размышляя о глобальных задачах художника как такового, К. С. Петров-Водкин утверждал: «Рост восприятий видимого мира, вырождение античной (видимости) предмета в голую проекционность, с одной стороны, завоевания наук физико-математических и ощупывающих предметную динамичность, с другой, поставили перед художниками новые задачи планетарного мироощущения» 100 . К. С. Петров-Водкин был убежден, что идущая на смену классической античной культуре «есть культура планетарно-органическая» 101 . Рассуждая о проблемах движения и тяготения, художник вопрошал: «В схеме мирового, космического движения какое движение будет моим?..» 102
100
Цит. по: К. С. Петров-Водкин. Письма. Статьи. Выступления. Документы. С. 297.
101
Там же. С. 298.
102
Там же. С. 296.